— Как такое возможно?! — пораженно выдохнула я.

— Все эти работы, Ирина, детей простых деревенских и городских бедняков. Их легко купить за гроши на любом городском базарчике. Идея их разместить здесь принадлежала Эя Аалу. Расчет был очень прост: эти картины чудесны - каждый невольно остановится и спросит об авторе. И несказанно удивится, что писал эти, не побоюсь этого слова, шедевры не аристократ, а сын рыбака, например, — Хаул указал рукой на картину изображающую море.

Я невольно улыбнулась, поняв, что так тонко прочувствовать красоту морского побережья, его вкус и запахи, может только тот, кто влюблен в него. Сын рыбака. Да!

— Нельзя занижать такой талант только потому, что родители положением в обществе прихвастнуть не могут? — выдохнула я. — Эти картины не могут стоить гроши. Они бесценны, уникальны. В них душа.

— Да, нельзя, — согласился со мной жнец. — У нас магическая академия и помимо целителей, стихийников и некромантов, здесь планируется обучать и художников. А может и лицедеев, и певцов. Всех, кто отмечен магией. До настоящего времени этим не занимался никто.

Я, наконец, оторвала свой взгляд от картины с детьми и внимательно посмотрела на некроманта.

—- А как же театры, оперы? — уточнила я.

Он зло улыбнулся, какая-то ненависть скользнула в его взгляде.

— Только аристократы и для аристократов! Забавы богатеньких детей. И все это крайне безвкусно и напыщенно. Ярмарочные представления, где поют и разыгрывают шуточные сценки дети торговцев, в разы красочнее и захватывающее.

— Вот бы увидеть,— размечталась я.

— Увидишь, я свожу тебя в город, — услышала я он него.

—Это обещание? — быстро поймала я жнеца на слове.

— Это приглашение, Ирина, — он как-то странно на меня посмотрел, словно выжидая чего-то. Может за реакцией следил. А вообще непонятный он порою. Словно две личности в нем: простой человек и храмовник.

— Я с радостью его принимаю, — пролепетала я. Как бы там ни было, этот мужчина с каждой минутой нравился мне все больше и больше. Но я все не могла понять, сколько ему лет. Загадка! Вроде лицом юн, ровесник мой, а может и младше, а говорит, как человек многое повидавший и не один день поживший.

— Хаул, — окликнула я храмовника, что, уже поднявшись на три ступени, рассматривал еще один пейзаж, — сколько тебе лет?

— Потом, — он не оборачиваясь, криво как-то даже проказливо улыбнулся. - Я отвечу на этот вопрос тебе потом.

— Когда? — уточнила я.

— Когда сочту нужным, Ирина, — чуть строже произнес он. — Когда это не будет иметь для тебя никакого значения. Позже.

Я поморщилась. Странная у него все-таки манера вести разговор. Вот вроде обходительный и внимательный мужчина перед тобой, мгновение, и он словно забывается, показывая довольно властный нрав.

— Профессор Холодова, Ирина, ну где же вы? — снова знакомый голос и опять откуда-то сверху. Подняв голову, узрела перегнувшегося через перила ректора Фигра. Невысокий узкоглазый мужчина улыбался открыто, растягивая губы чуть ли не до ушей.

— Студент ДартФао показывал мне картины, ректор, — попыталась оправдаться я.

— А, это да! Возле них все останавливаются и замирают на пару минут. Мне стоило догадаться, что вас так задержало, — ректор исчез из виду. А через секунду я услышала, как кто-то быстро спускается к нам по лестнице. — Моя любимая вот эта, —появившийся рядом с нами Фигр ткнул длинным худым пальцем в одну из картин, висевшую чуть выше меня. — В одно время я даже утащил ее к себе в кабинет, но слишком быстро понял, что скрывать ее от чужих глаз нельзя. Оцените ее, Ирина, думаю, вы не останетесь равнодушной.