Взяв в руки датчик и выдавив на него гель, Егор стал проводить им по животу от одного органа к другому. Он внимательно следил на изображение монитора и потихоньку стал успокаиваться. Не обнаружив разрывов и внутренних кровотечений, он расстегнул пуговицу ее джинсов, потянул молнию вниз. Показалось черное белье в тон бюстгальтеру. Егор сдвинул его край вниз на несколько сантиметров, и датчиком обследовал ее на наличие или отсутствие беременности.

— Беременна? — спросила Вера, стоя за его спиной.

— К счастью, нет. Иначе удар мог спровоцировать выкидыш.

— Разрывы?

— Нет, вроде все хорошо, — проговорил Егор, цепким взглядом следя за монитором и продолжая двигать датчиком. — Возьмите у нее кровь для анализа и сдайте в лабораторию под чужим именем.

Вера замерла, переваривая его просьбу.

— Вера, без лишних вопросов! Тем более мы ее имени не знаем.

— Она открыла глаза и смотрит на вас, — сказала Вера, выходя из кабинета.

Егор посмотрел на ее лицо и встретился с зелеными, но уже спокойными глазами. Что он мог сказать ей после того, как совершил на нее наезд? Извините? Он решил подумать об этом потом, и вставил датчик от Узи в держатель.

— Девушка, у вас, к большому счастью, нет внутренних повреждений, но вы говорили о том, что болит бок. Покажите, где именно у вас болит?

Она сделала глотательное движение, провела рукой по животу и дотронулась до нижнего левого ребра.

— Сейчас тоже болит?

Она слабо кивнула, и он увидел, что ее дыхание успокаивалось.

— Думаю, трещина или перелом ребра, То, что вы плохо дышите, прямо указывает на это. Хотя у вас ни одно ребро не выступает, но вот здесь есть покраснение, дотронулся он пальцем до нижнего ребра. — Сейчас пойдем на рентген и посмотрим на снимок. Но самое главное, что нет внутренних разрывов, иначе пришлось бы вас перекладывать на операционный стол. Только я до сих пор не могу понять, почему вы теряли сознание после того, как поднялись на ноги.

Девушка не ответила. Зашипев от боли, она привстала на локте, взглянула на свои разрезанные вещи и уставилась на него.

— Я не мог терять на это время, — оправдался Егор. — Прошу вас отнеситесь с пониманием. Это больница.

— Моя сумка…

— У меня в машине. Ботинки с носками я чуть позже принесу и поставлю в ординаторской возле батареи, чтобы те высохли. Пойдемте на рентген.

Она снова насторожилась и вцепилась рукой в его плечо, когда Егор взял ее на руки. Он, стараясь не обращать внимания на ее грудь, которая оказалось на уровне его лица, осторожно положил на каталку и вывез из кабинета Узи. По пути он передал ее Вере, и попросил отнести на рентген ребер.

— Вас Андрей Иванович просил зайти к себе, — сказала Вера и покатила каталку в рентген-кабинет. — Приготовьтесь к тому, что он снова сунет свой нос в ваши дела, — бросила она через плечо.

— Кто бы сомневался, — устало проговорил он.

Егор понял, по какому поводу его зовет коллега, но перед этим быстро выбежал на улицу и взял из машины ее мокрые ботинки и носки. Вместе с ними, он открыл дверь ординаторской и под удивленным взглядом коллеги положил все на батарею.

— Егор Александрович, что за птичку вы обследуете у нас?

Андрей Иванович сидел за столом и заполнял документы. Ему было сорок четыре года. С близко посаженными друг к другу колючими глазами и лысеющей головой, он был известен среди коллег своим любопытством, грубым отношением к пациентам и тем, что все докладывал главврачу и при любой проблеме писал заявления в министерство здравоохранения. Егор, как и почти все работники отделения хирургии и травматологии, люто ненавидел его, но никогда не показывал этого, сохраняя между ними более или менее нормальные отношения, которые нужны для слаженной работы.