Так проходил день за днем. Леса сменялись болотами, а болота – лесами. Мелкие речушки пересекали вброд, крупную (похоже, это был Днестр) – переплыли на плотах. Черепанов делал, что говорили, агрессивности не проявлял. Глупо лезть в драку, когда ты связан, а противников больше двух дюжин. И вооруженных к тому же. Шанс еще представится, хотя на помощь со стороны рассчитывать не стоило. Правда, поселковые, как выяснилось из квеманских разговоров, сумели отбиться. Хочется верить, что и Леха уцелел. Нелегко парню придется, но ничего. Должен справиться, толковый. Жаль, конечно, что так вышло. Зря Черепанов той ночью за похитителями поперся. Геройство взыграло, противника недооценил. И попал, как кур в ощип. Однако еще не вечер. Русского космонавта за здорово живешь не забодаешь. Еще повоюем.

Добрались. Славное такое местечко: остров посреди великолепного синего озера. На острове – холм. На холме – частокол. На частоколе – выставка черепов.

К холму, впрочем, Геннадия не допустили. Переправили на плоту через озеро и привязали растяжками к двум соснам. Под контролем полной дюжины очень внимательных копейщиков. Вспомнили, блин, о мерах предосторожности. Черепанов даже пожалел, что не попытался удрать по дороге. Тогда все-таки был какой-то шанс… Правда, совсем маленький: если для Черепанова лес был плацдармом для выживания, то для квеманов – домом. Не говоря уже о том, что за несколько переходов до острова к его конвою присоединились еще трое: зверообразного вида охотник в шкурах и две разнокалиберные, но знающие дело собачки. И та, что покрупнее и полохматей, смахивающая на очень грязную южно-русскую овчарку, решила, будто Черепанов нуждается в ее личном присмотре. В общем, до прибытия на остров Геннадий ничего не предпринял, а после побег стал и вовсе невозможен.

Заботившийся о Черепанове шаман куда-то сгинул. Зато появился кузнец и приклепал к ноге Геннадия браслет из толстого железа, соединенный цепью с еще более толстым обручем, обвившим сосновый ствол.

И началась у подполковника омерзительная жизнь цепного волка. Для утоления жажды – озерная водичка, для утоления голода – однообразная болтушка из репы и плохо протертого зерна. Хорошо хоть лето, тепло.

Развлечений никаких, поговорить не с кем, поскольку караульщикам беседовать с пленником было либо запрещено, либо боязно.

Время от времени с холма, из-за частокола, доносились какие-то вопли и завывания. По ночам, разумеется, а как же иначе?

Остров был довольно крупный: километра полтора в поперечнике, как прикидывал Черепанов. Постоянного поселения не наблюдалось, хотя оно могло быть по ту сторону холма или наверху, за частоколом. Охранники Геннадия обитали в нескольких шалашах неподалеку. Жили на подножном корму, и куда сытнее, чем пленник: дичь, рыба, грибы-ягоды. Ароматы из их «кухни» постоянно дразнили аппетит Черепанова. Но подполковник хотя и любил вкусно покушать, в рабстве у желудка не состоял. И на караульщиков не обижался. Скорее всего, им приказали держать пленника на «облегченной» диете.

Черепанов вообще все эмоции отложил до поры до времени. Исходя из ситуации, он поставил себе предельно простую задачу: не опускаться и поддерживать форму. Исходя из возможностей: тщательно пережевывать все, что давали; мыться под дождиком; не менее десяти часов в сутки заниматься физическими упражнениями, но при этом не перегружаться, иначе на такой диете можно и ноги протянуть.

Караульщики на его гимнастику старались не смотреть. Полагали, видимо, что сие есть некое опасное волхвование. Но не препятствовали. Вероятно, потому, что команды не было.