– Я посылал твоего отца связаться с председателем партии товарищем Родригесом. Безуспешно. В среду дал ему другое задание: организовать встречу с еще одним человеком. Он погиб. Если следователям из Гаваны станет известно о нашей группе, то мы уйдем и не сможем оказать помощь революционной армии. Здесь высадятся американцы, и революция будет подавлена. Ты хочешь этого?

– Нет. Кто вы, дон Пабло?

– Отец не говорил?

– Нет, мне он давал уже зашифрованные радиограммы. Код, как его составить, я знаю, знаю частоту, и только.

– Мы – русские. Я – первый секретарь посольства СССР в Аргентине. А это мои люди. Но нас сюда не приглашали, и этот визит неофициальный. Пока требуется все держать в строжайшей тайне. До Москвы далеко, девочка, а отсюда до Ки-Веста 165 километров ровно. Чихнуть не успеем, и они будут уже здесь. Поняла?

– Вы русский? Совсем не похожи!

– Смотри! – Владимир Иванович достал свои официальные документы.

– Так Москва с нами?

– Мы хотим помочь революционной армии отстоять завоевания революции. Для этого нам требуется твоя помощь. Твой отец погиб, выполняя свой долг и мое задание. Ты – радист группы, и через тебя идет вся связь. Твой почерк знают в Москве и в Буэнос-Айресе. Случись что с тобой – и связь прервется. А американцы действуют быстро. Вспомни Гватемалу, Аргентину, Уругвай, Бразилию, Никарагуа. Везде они совершили военные перевороты, и везде у власти сидят их люди. Здесь тоже будет переворот, если мы опоздаем хотя бы на день.

– Я не знаю, дон Пабло. Я хочу вам верить. Отец всегда отзывался о вас хорошо, я знаю, что вы переправляли нам боеприпасы, базуки и продовольствие. Я знаю, что вы лично были на стороне революции. Но я – капрал ФАР, и революционное командование сегодня будет задавать мне вопросы, и мне придется врать, врать своим соратникам.

– Мне требуется три дня. Если все пройдет как надо, то врать не придется, если сорвется, то в понедельник нас здесь не будет, или чуточку раньше. Так что побудешь у нас в гостях, а отвечать на вопросы следователей будешь в понедельник. Мы же не знаем этих людей, и среди них могут быть те, кто информирует не только Фиделя, но и других. Ты же знаешь, что не все на Кубе преданы делу революции. А то, чем мы сейчас занимаемся, имеет высшую форму секретности. Обедала?

– Нет, я же вам обед привезла, вы же со вчера не ели!

– Да ели мы, ели вчера. Пойдем, я тебя с ребятами своими познакомлю.

Опустошенная гибелью отца и не очень понимающая, во что она вляпалась, девушка, придерживаемая генералом за плечо, шагнула к дверям ангара, не осознавая, что может быть, отсюда уже никогда не выйдет. Разведки всего мира предпочитают надежно хранить свои секреты. Нет, намерений совсем избавиться от свидетеля у генерала не возникало, тем более что имелось еще трое, даже имен которых он не знал.

Оставшиеся три часа потратили на обед и открытие боковых ворот ангара. Ребятам пришлось откручивать кучу гаек, и Кончита охотно им помогала. Вежливые и воспитанные офицеры произвели хорошее впечатление на девушку. Она же поразилась и порядку в ангаре. Вся посуда перед и после обеда была вымыта, на кухне и по всему ангару ни одной соринки. Постели у всех заправлены. Мясо к обеду готовил самый говорливый из офицеров – Лёвушка, который решил произвести неизгладимое впечатление на гостью. Владимир Иванович продолжал вербовку и осторожно расспрашивал девушку о том, что ей известно о визитере в Шанаду. Но кроме того, что туда приезжают на двух армейских машинах люди из Гаваны в субботу вечером, Кончита ничего не знала. Отец не делился с ней этой информацией. Большой джип «¾» и высокий крытый грузовик с охраной она несколько раз видела.