Закатываю глаза и падаю в кожаное кресло. Съезжаю вниз. Юля мне вынесла дико будоражит. Думал ли я что с ней будет легко? Нет.

У девочки кукольная внешность. Хочется поставить ее на полку и взглянуть: под одеждой все точно так же идеально? Фарфорово?

Интересно, что она скажет когда, поймёт что отсюда выхода нет? Что сделает, когда поймёт со мной навсегда?

Взбесится? Кинется выцарапать мне глаза? Я согласен. Это в ее духе.

Меня заводит ее сопротивление. Я возможно бы и спустил на тормоза вспыхнувшую мысль о ее симпатичной мордашке... В мире миллионы красивых баб, но когда она открывает свой рот… черт возьми, во мне просыпается животный инстинкт…

У меня и в мыслях не было заводить пленницу, но я привык к непредсказуемым жизненным поворотам. Теперь девочка будет моей. Ей остаётся только смириться.

А что касается моего вчерашнего предложения — так это полнейший фарс. Не в ее принципах покорно раздвигать ноги. Тем более передо мной.

Ну, а я что? Мне интересно куда приведет эта игра. Эта кукла моя и я буду играть с ней.

— Собственно, чего я приехал, — Серафим откладывает в сторону книгу и смотрит на меня.

— Собственно, да.

— Насчет Бойцова.

— Можешь не начинать, — резко отвечаю я. — Мы с Бойцовым уже практически лучшие подружки. Вон на днях я подсобил ему. Мужик довольный остался.

— Ты думаешь я дурак? — злится мой крестный отец.

— Ну, в слух я подобного точно не скажу, — иронично хмыкаю. — А думать я могу что угодно. Как там гласит английский мудрость? Говори красиво, думай как хочешь?

— Кто тебе рассказал что Бойцов причастен к тому пожару? — пропускает мимо ушей мои слова.

— Ты о котором? О том, где сгорела церковь вместе с моими отцом и мамой? — безразлично произношу, проводя пальцем по столу, собирая крупицы пыли. Нужно вызвать клининг. Теперь в этом особняке появился «смысл». Я не собираюсь держать Юлю в грязи, но насчет вольера я был серьезен. Будет выносить мне мозг, отправлю мелкую сучку на псарню.

— Да что же произошло с тобой? Все было хорошо. Десять лет назад ты уехал в Лондон. Стал Ридом Миллером…

О, а это плохой знак. Терпеть не могу когда людьми движут эмоции. По себе знаю ни к чему хорошему это не приведет.

— Ты собрался отомстить Бойцову? — озвучивает свои мысли Серафим.

— Я собираюсь принять его щедрое предложение провести Рождество в кругу семьи. Говорю же, практически подружки.

— Глубоко капнул, Сукин ты сын!

— Побойся Бога, Серафим! Или ты отошел от дел церковных? — ухмыляюсь. Знаю же что от веры в Господа у него только необычное имя. Понятия не имею как они схлестнулись с отцом, и как он наградил его таким почетным званием как мой крестный отец?

— Я поклялся твоему отцу…

— Ой, да хватит уже! Мой отец давно сдох, как и моя мать. Сгорели со своей церковью. Твои клятвы тоже остались там, на пепелище. Поэтому не трать время. Я давно взрослый мальчик и не обязан ни перед кем отчитываться. Счастливой дороги.

— Я задержусь если ты не против, — ровно произносит Серафим, вновь касаясь понравившейся книги. — Больно природа понравилась.

— Да. Соглашусь с тобой. Не зря кучу зелени ввалил в этот участок. Как знал…

Поднимаюсь и бреду к выходу. За дверью меня поджидает Йося. Подслушивал, негодяй?

— Я дозвонился Наде, и она послала меня на хер.

— Позвони еще, — безапелляционно произношу.

Я хочу раздевать свою куклу и получать эстетический оргазм от этого процесса.

— Этот надолго? — кивает на дверь в библиотеку.

— Сказал задержится. Природа понравилась. — Хмыкаю.

Йося недовольно хмурится и чешет затылок.

— Я прокачусь. Заодно и к Наде заскочу. Пусть в лицо мне скажет, куда послать хочет.