Анна и герцог Глостер у гроба Генриха Шестого

– Увы, не осуждаю вас: вы – люди. А он – порождение ада, дьявол, вы перед ним бессильны.

И тут Ричард приступает к осуществлению задуманного плана. Вместо того чтобы продолжать демонстрировать силу и власть, он вдруг произносит:

– Молю тебя, святая, не бранись.

Он явно рассчитывает на эффект «разрыва шаблона», но эффекта нет: леди Анна продолжает осыпать его бранью, обзывает «проклятым дьяволом», призывает небеса жесточайшим образом покарать убийцу.

Но Ричард не отступает, он предпринимает следующую попытку:

– Миледи, – говорит он, – в вас нет милосердия. А ведь милосердие призывает отвечать на зло добром.

Анна, наконец, отвлекается от потока проклятий и вступает в диалог.

– Милосердие – это для людей, которые уважают человеческие и божьи законы. А ты эти законы попираешь, для тебя их нет, значит, и милосердия для тебя не будет. Даже лютый зверь может испытывать жалость, но ты – нет.

Ричард проявляет изрядную находчивость и выкручивается:

– Раз во мне нет жалости, значит, я и не зверь.

Ну, логично в общем-то… И даже Анна вынуждена это признать. Глостер чует, что рыбка попалась на крючок, и начинает развивать наступление. (А помните один из законов нейролингвистического программирования, который гласит, что партнера по переговорам нужно вынуждать произносить слово «да» и соглашаться по любому поводу? Вот это оно и есть. Оказывается, все модное на сегодняшний день уже давно придумано и широко использовалось).

– Хочу попытаться объяснить вам мои поступки и оправдаться, – говорит Ричард и начинает излагать свою продуманную версию событий.

Во-первых, мужа Анны, Эдуарда Вестминстерского, убил вовсе не он, а его брат Эдуард Четвертый. Анна не верит:

– Но Маргарита (Анжуйская) рассказывала мне, что видела у тебя в руках меч, еще теплый от крови моего мужа!

– Вранье, – убеждает ее Ричард. – Маргарита просто ненавидит меня и готова сама придумать то, чего не было, и поверить в это.

Типа «показания с чужих слов судом не принимаются», как в американских сериалах.

– Ну, допустим. А короля Генриха тоже не ты убил?

– Вот тут врать не стану, короля – да, я.

Анна торжествует, но у Ричарда и здесь заготовлено оправдание. И это уже во-вторых. По мнению герцога Глостера, человеку, потерявшему рассудок и трон, лучше покинуть эту грешную землю, ему самое место на небесах, поближе к ангелам. Эти резоны не озвучиваются Ричардом, но они как бы имеются в виду. Пока. Потому что уже через несколько реплик прорисовывается совсем другая идея, которую коварный Глостер изо всех сил старается пропихнуть в сознание Анны: оказывается, причиной смерти Эдуарда Вестминстерского и его отца, короля Генриха Шестого, является красота молодой женщины. Проще говоря, Ричард влюблен и имеет полное право радоваться гибели соперника, а также поспособствовать умерщвлению заодно и свекра Анны, который мог бы препятствовать их счастью.

Эк завернул! Показателен еще один момент в их разговоре: Ричард позволяет себе пошлости, а реакция Анны, как ни странно, вполне адекватная. Скорбящая вдова острит в ответ, а не дает ему по морде.

Каково? Вести подобные разговоры прямо над телом покойника – это как-то уж совсем не комильфо. Ну ладно Ричард, он и сам про себя говорил, что груб и не годится для светского обхождения. Но леди Анна… Насчет того, что Анна острит, – это мне не показалось, Ричард ведь тоже так считает, потому что говорит: