– …и потому меня это задевает! А ты, что ты?

Он проговорил степенно и по-барски нехотя:

– Милая Беата, конечно же, мне это не нравится тоже. Однако ты знаешь, все зашло слишком далеко…

– Именно, – возразила она, – слишком далеко… Час в полдень – это куда ни шло, простолюдье ко всему привыкает…

Он кивнул.

– Но благородные люди, – сказал он снисходительно, – чувствовали недовольство, так?

– Это не просто недовольство, – отрезала она. – Это уже злость и даже ярость! Когда те начали два часа в сутки рыскать по городу, а теперь уже и три…

– Недовольство благородного сословия перешло в возмущение, – согласился он. – Беата, я с тобой согласен во всем. Меня это тоже унижает, но что мы можем?

– Не знаю, – отрубила она.

– Я тоже не знаю, – произнес он искренне.

Она сказала с нажимом:

– Но что-то должны? Филипп, ты же лучше других все понимаешь!

С холодом во всем теле я вспомнил тех чудовищных волков-оборотней, что мчались по улице опустевшего города. Огромные и массивные, не меньше чем по двести фунтов каждый, все в буграх мышц, острые клыки длинные, как ножи, когти высекают искры о булыжник… но в дрожь меня бросил тогда именно взгляд, который один из оборотней метнул в мою сторону: холодный и беспощадный интеллект в глазах, абсолютно аморальный и бесчеловечный, но самое страшное, что это не просто разумные звери, а нечто намного более страшное, намного.

Я перевел дыхание, и снова мужчина вроде бы насторожился, сделал паузу, прислушиваясь.

– А что мы можем? – спросил он. – Мне кажется, уже упущен поворотный момент.

– Какой?

Он пояснил:

– Когда еще можно было что-то изменить.

– Но мы сильнее! – сказала она с жаром. – Нас целый город!.. Да что там город – все королевство!

Я не видел его лица, но кожа на темени чуть сдвинулась, словно он сильно сморщил лицо.

– Беата… Горожан это все еще устраивает.

– Уже нет, – возразила она. – Я разговаривала со многими.

– И что?

– Многим не нравится, – ответила она, – что оборотни захватывают все больше времени для своей беготни по улицам!

Он отмахнулся.

– Ну да, ну да. Они хотели бы, чтобы оборотни бегали не больше часа. А то и вообще ограничить одной пробежкой через город. Но правлением оборотней довольны, не так ли?

Она сказала с жаром:

– Только самые безразличные!

Он чуть повернулся, словно бы поудобнее устраиваясь в кресле, вроде бы невзначай зыркнул в мою сторону, очень легко, даже слишком бегло, только взгляд неприятно цепкий, схватывающий, я бы даже сказал, профессиональный, но ответил все так же легко и даже вальяжно:

– Безразличных большинство. Быть свободным опасно и неуютно, а эти полузвери дают абсолютную защиту. Их точно никто не ограбит… я имею в виду горожан, а как раз этого и страшатся простые люди больше всего.

– Но даже простые должны понять, – возразила она, – оборотни уже не просто охранники! Они все больше и больше подгребают под себя власть в городе, а потом захватят и все королевство!

– Оборотни поступают безошибочно, – произнес он со вздохом. – Они не пытаются захватить слишком много.

– Но они усиливаются!

– Усиливаются медленно, – напомнил он, – и ровно настолько усиливают свою власть. Не больше. Они, как уже сказал, безошибочны.

Снова мне почудилось, что он каким-то образом почуял мое присутствие, даже говорит вроде бы так, чтобы я услышал, хотя вообще-то это моя тяжелая жизнь из беспечного дурня выковывает такого угрюмого и подозрительного типа.

Она сказала безнадежно, но все еще упрямо:

– Но что-то же мы должны? Мы уже для них скот. Сейчас отлавливают по городу преступников, а потом пожирают их в тюрьме…