– Весь в нападении, а не в защите?

– Верно, – сказала она с благодарностью. – А я занялась защитой замка.

Я сказал с неудовольствием:

– К сожалению, леди Беатрисса, вы преуспели. Я даже не знаю, каким заклятием защищен мост, но чем-то очень подлым и зловещим. Граф Хоффман, похоже, не очень полагается на силу мечей, за его спиной нехилая магия.

– Это не я, – ответила она быстро. – Я не защищала магией… Да и мой маг, вы же с ним общались, он совсем не чернокнижник…

Я посмотрел на небо, солнце уже закатилось, облака ползут плотные, угрюмые. Если луна и высунется, такую толщу не пробьет, что в моем случае весьма, весьма.

– Ложитесь, – посоветовал я. – Утро вечера мудреней, как говорят мудрецы.

– Такое утро добрым не бывает, – ответила она невесело.

– Будет, – пообещал я как можно увереннее, так обещают детям, что завтра с утра заставят солнышко проснуться и вылезти из норки. – Правда, будет.

Деревья, что загораживают нас от замка, превращаются в темную стену, а та все чернеет, хотя солнце только что опустилось за край земли. В лесу всегда темнеет быстрее, понятно.

Пронеслась бесшумно сова, только воздух колыхнулся у лица. Летучие мыши, как вечерние призраки, косо и страшно мечутся в теплом воздухе, ловят нечто, смачно хрустят, иногда выплевывают изжеванные надкрылья жуков.

Черные тени от деревьев слились там на равнине и затопили мир. Костер освещает только ветки ближайшего дерева: на всякий случай его развели в яме, чтобы отблески не насторожили людей в замке.

– Наблюдайте, – повторил я в который раз Максу. – Мыслитель из меня хреновый, планы строить не умею. А если построю, то это гарантия, что все рухнет и рассыплется. Иногда мне кажется, что лучший на свете стратег – Сатана, а вот Господь Бог – великий импровизатор. Ну а так как мы по образу и подобию…

Они слушали, слегка прибалдев, мне бы очковой змеей работать, но не той, которую выгоняют глистогонным, а опасной боевой змеей, что гипнотизирует.

– Сэр Ричард, – осторожно спросил Макс, – а чего нам ждать?

– Не знаю, – огрызнулся я. – Вы тоже… будьте готовы к импровизации. Если ничего необычного не заметите, сидите тихо. Если что-то начет происходить… реагируйте.

– Как?

– По обстановке, – отрезал я. – По обстановке, сэр Макс!

Я отступил в темноту, вошел в кусты и напялил личину исчезника. Дальше пошел быстро и целенаправленно, преодолел пустое пространство между лесом и замком, тот на фоне звездного неба растет огромный и подавляющий темным величием, на валу остановился, высматривая, затем медленно опустился в холодную, как жидкий лед, воду. Главное – идти очень медленно, чтобы не хлюпнуло. Жуткое по беспомощности чувство, когда молишься всем существом, чтобы луна не вылезала из-за туч, чтобы кромешная тьма здесь внизу длилась и длилась…

Удалось так же тихо выбраться на ту сторону рва. Луна выглянула и снова скрылась. Я выбрал момент, когда на стене поблизости никого, все чувства обострены так, что могу порезаться, зашвырнул наверх веревку с привязанной толстой палкой. Палку я на всякий случай заранее обвязал тряпками, чтоб не слышно было стука, и едва ощутил, что зацепилась прочно, торопливо полез наверх, кляня себя за то, что узлы навязал недостаточно толстые.

Не понимаю, как по веревкам взбираются в мгновение ока, я лез, лез, лез, и хотя стена на самом деле совсем не Эверест, мне казалось, что я муха на стене Эмпайр. Наконец, ухватился руками за верх, но тут стражник на стене развернулся и пошел обратно.

Я стиснул зубы и остался висеть, зацепившись ногами за веревку, а руками за холодный камень. Стражник шел медленно, надо мной даже остановился чуть, я подумал, что если вздумает помочиться мне на голову, то я же не зеленый берет, который позволит над собой такое надругательство во имя скрытности, я этого гада сброшу со стены, как только развяжет веревку на штанах…