– Сэр Бернард, – произнес виконт с величайшей тщательностью, словно шел по узкой тропке, стараясь не наступить на кишащих крайне вонючих жуков, – сэр Бернард… а позволительно ли мне будет спросить…

Бернард буркнул, видя, что все взоры обращены на него:

– Ну… спрашивайте…

Сэр Карлейль улыбнулся светло, даже брови приподнял в удивлении, мол, оно еще и разговаривает, поклонился и спросил с еще большей учтивостью и опасливой осторожностью:

– У вас, видимо, очень знатные в роду полководцы… если вот так фамильярно хлопаете по спине гроссграфа Армландии?

Бернард стиснул челюсти, желваки выпятились под кожей, похожие на стальные кастеты, но с ответом замешкался, слов на свете много, и выбрать из них трудно, в то время как удар в челюсть, удар в нос или просто в рыло…

Я увидел, что сейчас это произойдет, – мне это ни к чему, сэр Карлейль пользуется влиянием, – сказал:

– Ах, виконт, вы прямо в точку!

Он изумился:

– В самом деле? Я не знал, что у этого человека знатные предки…

– Не совсем так, – пояснил я. – Великий род сэра Бернарда на нем как раз только и начинается! Согласитесь, быть стволом дерева, даже корнями, намного почетнее, чем просто веточкой или листком на генеалогическом дереве!

Бернард разжал кулаки, я перехватил его благодарный взгляд, мол, я ответил за него куда лучше, чем он смог бы сам, даже продумывай ответ всю оставшуюся жизнь. Правда, сам вид его по-прежнему говорил, что если его великий род только начинается, то род виконта на нем и закончится. И прямо сейчас.

Виконт бледно улыбнулся, Бернарду не уступит ни отвагой, ни силой, да и к схватке всегда готов, но ощутил, что победа по очкам пока за Бернардом, а начинать ссору в невыгодной для себя ситуации глупо.

– Что ж, – сказал он с сомнением, – надеюсь, скоро у нас будет возможность убедиться, насколько сэр Бернард заслуживает стать основателем рода… ха-ха!

Он поклонился мне, они прошли мимо, Бернард угрюмо сопел и зло смотрел вслед.

– Спасибо, Рич, – проговорил он, не поворачиваясь ко мне. – Ты знаешь, я всегда был туговат на ответы. У нас Асмер остер на язык, Ланзерот умеет ответить, но не я…

– Пустяки, – сказал я. – Народ в крепость стягивается со всех сторон разный. Вот приедет еще маркиз Ангелхейм, известный бретер, обязательно напросится на драку.

– И что с ним делать? Убить?

– Подраться малость, – посоветовал я, – без этого никак, потом пригласить выпить. И у вас одним приятелем будет больше.

Он захохотал.

– Я такое люблю! Это как раз по мне!

– Я рад, – сказал я с облегчением, – что ты так быстро перестал хмуриться.

Занавеска колыхнулась на одном из окон моих покоев, по телу пробежала сладкая дрожь. Не смотрю же туда вовсе, почему замечаю, что со мной, но уже надо идти, все причины задержаться исчерпал…

Взгляд мой упал на новых не то странников, не то паломников: все почему-то на мулах, только две лошади, да и те под вьюками. Ехали издали, лица измождены, пыль покрыла потные лица так плотно, что выглядят земляными масками.

Я охнул, плечи мои передернулись, словно я голым выскочил под холодный дождь. В середке прибывших странников восседает на крупном муле очень худой человек в серой сутане, которого я меньше всего хотел бы видеть. И, честно говоря, которого с превеликим удовольствием предпочел бы утопить, чем впустить в свою крепость.

Но ворот в моей крепости еще нет, точнее – есть, но еще лежат на земле, плотники безуспешно пытаются вбить между каменными блоками стальные крюки. Пока еще не сообразили, что отдельных камней нет, а вся крепость вместе с опоясывающей стеной и даже каменное основание, по которому ходим и ездим – одно целое.