В дверь тихонько постучали.

— Сиг? — крикнул я. — Заходи!

Дверь тихонько отворилась, вошел отец Мантриус, неслышный и сдержанный, тихо-тихо притворил за собой.

— Доброе утро, — сказал он и чуть-чуть поклонился, — брат паладин.

— Правда? — переспросил я. — Утро доброе, отец Мантриус. Простите, я ожидал Сигизмунда. Садитесь, пожалуйста. Вина, мяса, девок?.. Э-э, простите, я хотел сказать, молитвенник?

Он усмехнулся.

— Спасибо, ничего не нужно. Меня прислали разбудить вас, у настоятеля собирается народ для обстоятельного разговора.

— Тогда пойдемте?

Он взглянул на потолок, подумал, что-то подсчитал, шевеля губами.

— Трое из старших сейчас заняты внизу, — сообщил он. — Крепят стену, готовят неприятные сюрпризы тем, кто сумеет прорваться… Это займет их еще на полчаса.

— А Сигизмунд?

— Юный паладин сейчас в молельне, — сообщил он. — Просит Господа очистить от великих грехов… откуда у него великие грехи, брат паладин?

— Думаете, — огрызнулся я, — от меня набрался? Грехи не блохи, так быстро не перепрыгивают.

Он огляделся, по-хозяйски сел на табуретку, очень ровный и спокойный, в полном равнодушии пожал плечами.

— Сейчас он просит дать силы для новых сражений… Могу сказать еще, брат паладин, отец настоятель готов с вами наконец-то поговорить серьезно.

Я встрепенулся.

— Надеюсь, мои слова наконец-то дошли… или кого-то задели? Как насчет вина на дорожку?

Он подумал, махнул рукой.

— Ладно, но только вашего. После него такой огонь по жилам!

Я наполнил кружки, себе снова темно-красного виноградного сока, отец Мантриус взял свою обеими руками, поднес к лицу и с удовольствием принюхался.

— Божественный запах, — проговорил он с чувством. — Ной не все на ковчег взял, но виноградную лозу выбрал лучшую.

— Надеюсь, — согласился я и невольно подумал, что во времена перед потопом вообще не осталось непьющих, если даже лучший из лучших оказался почти алкоголиком. — Помимо постройки ковчега это второе великое решение Ноя.

Он хитро улыбнулся, сделал большой глоток.

— Заметьте, брат паладин, ковчег велел построить Господь, а виноградную лозу Ной взял сам!

— У нас всегда так, — согласился я. — Полезное делаем только по приказу, а пакость какую — так сами с песнями!.. Отец Мантриус, когда вы в прошлый раз спорили с отцом Аширвудом, вы очень хорошо несколько раз его поймали на скользком льду… Или, говоря по нашему, по-паладиньи, врезали с правой…

Он усмехнулся, отпил снова и некоторое время смаковал, полузакрыв глаза.

— У нас такое случается часто. Что именно вы имели в виду?

— Вы красиво сказали, — напомнил я, — ваша деятельность в стенах этого монастыря служит спасению всего человечества… это была фигура речи? Должен сказать, очень эффектная!

Он перевел дыхание, повторил с неудовольствием:

— Что вы имеете в виду?

— Правильно ли вас поправил отец Аширвуд, — разъяснил я, — что вы имели в виду спасение только душ человеческих?

Он взглянул на меня из-под нависших бровей, помолчал, но я ждал с великим терпением, и он произнес сумрачно:

— Брат паладин, это и есть наша первостепенная задача!

— А какие второстепенные? — спросил я настойчиво.

Он фыркнул, вперил взгляд в кружку, где уже явно показалось дно, затем поднял голову и взглянул на меня в упор.

— Вы ведь были воином, брат паладин?

— Я им и остался, — объяснил я. — Как паладин, являюсь рыцарем-монахом. И сражаюсь с нечистью мечом и крестом, спасая не только души, но и тела, ибо Господу нужны живые люди, чтобы строили Царство Небесное на земле, как он и велел нам делать, выгнав на принудительные земляные работы Адама с его женой.