– Рассчитывали на армию?

Он ответил мужественным голосом:

– Конечно! Сэр Ричард сразился бы с их вероломным предводителем, а мы отважно и доблестно сшиблись бы с его нечестивым воинством!

Я ответил подобающим тоном:

– Мы на Юге, дорогой граф. А здесь все не так, как у людей. Потому надо быть готовыми к неожиданностям совсем неблагородного типа.

– И не отступать, – добавил Альбрехт с ехидцей. – Мы же не кони. По крайней мере с виду.

Келляве бурно запротестовал:

– Отступать? Кто сказал отступать? Я надеялся вступить в бой сразу, сходя с багера!.. А здесь что? Здесь хуже, чем отступление. Здесь вообще непонятности!

– Вся жизнь непонятность, – изрек Альбрехт. – А его величество сэр Ричард делает ее еще непонятнее и загадочнее.

Демон Огня продолжал уходить все дальше и дальше, за обугленными пнями открылась широчайшая каменная полоса багрового цвета. На самом деле не полоса, как может смотреться с багера, а раскаленное красное поле, что пышет жаром, медленно теряя красноту и обретая солидную багровость, что, как догадываюсь, пройдет тоже, и перед нами будет сплошная гранитная плита шириной примерно в полмили, как и сказал Тамплиер.

– Красиво, – сказал Альбрехт.

– Не настолько, – согласился я, – как ваша шляпа, но впечатляет.

Келляве с железным скрипом развернулся в седле в сторону Альбрехта.

– Красиво? – спросил он с негодованием. – Красиво только то, что создано руками Господа!.. А эту мерзость создали…

– Люди, – подсказал Альбрехт.

– Маги уже не люди, – возразил Келляве. – Они перестали быть людьми, как только занялись нечестивой магией, запрещенной Церковью… И вообще, зачем эта плита позади?

– А она не позади, – предположил Альбрехт. – Демон Огня ее творит перед собой, иначе провалится. Потом вползает на нее и ползет дальше. Так, ваше величество?

– Не совсем, – ответил я, – но так, если для доступности.

Он кивнул, удовлетворенный.

– Думаю, плита не просто плита, как во дворе перед дворцом, а здесь толщиной в ярд или в два! Как думаете, ваше величество?

Келляве тоже смотрит с надеждой, что вот сейчас все объясню, я сглотнул горький ком в горле, Маркус ушел, совсем ушел, чувствую всеми фибрами, но они ждут, я проговорил бесцветным голосом:

– Скорее в десяток ярдов. Если не больше. Скажем, для посадки космических челноков потребовалось бы толщина… гм…

Они смотрели с недоумением, я с досадой махнул рукой, дескать, не берите в голову, мало ли чего ваш император несет, он же умный, ему можно.

Сэр Норберт проговорил с задумчивым видом:

– Вообще-то двигается в ту сторону, где Волсингсбор… Не понимаю только, зачем так издалека?

– А если их цель, – сказал Альбрехт, – не разрушить стольный город империи, а принудить его величество к сдаче?.. Дают время подумать: вдруг его величество тугодум, каким смотрится издали и в профиль?..

– Или к выполнению их условий, – предположил Келляве. – Почему не предположить, что Волсингсбор им тоже нужен целым и невредимым?

Норберт, не скрываясь, огляделся по сторонам.

– Интересно, наблюдают ли за нами?.. Иначе как поймут, что мы убедились в их мощи и теперь им пора начинать выдвигать нам условия?

Келляве зарычал и, с лязгом опустив на рукоять меча ладонь в булатной перчатке, с угрозой и надменностью во взоре посмотрел по сторонам.

– Мощь человека, – заявил он, – только в его доблести и верности заветам предков!

С нами остались трое из конной разведки, остальные исчезли в клубах дыма, им нужно обогнать Демона Огня и предупредить всех на его пути о надвигающейся беде.

Альбрехт приподнялся в стременах, придерживая ладонью шляпу, где хвастливые белоснежные перья успели почернеть от копоти.