Афанасий Покровский, в отличие от Анны, среди хрустальной роскоши, свисающей с потолка в виде изящной люстры, и сусального золота, торчавшего со стен в виде ангелочков и античных полуголых богинь, чувствовал себя крайне неловко. И невольно задавал себе вопрос: какая напасть привела его в дорогущий ресторан? Куда увереннее он бы чувствовал себя где-нибудь в рюмочной на окраине Москвы, напрочь лишенной изысков. Махнул бы полстакана водки и потопал себе дальше. Но в этот раз придется потерпеть – у Анны день рождения. Нужно было старательно лепить радость и делать вид, что ему чрезвычайно нравятся паркетные полы, сверкающие лаком, тяжелые портьеры с замысловатым узором на больших окнах, официанты во фраках, похожие на пингвинов, и даже огромный аквариум с большими красными пучеглазыми карасями, которые так и просились на сковородку.

– Надеюсь, ты сама закажешь, знаешь… я не силен в вине, – простодушно произнес он.

– Хорошо. Видишь, опять я тебя выручаю, согласись, ты без меня никуда.

Подошел официант, почтительно склонившись. Длинные волосы смазаны каким-то сверкающим гелем и зачесаны посередине на пробор так, как любили приказчики и полотеры в начале двадцатого столетия. Его показная любезность раздражала, а фрак, торчащий раздвоенным хвостом, вызывал смех, и Покровский едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос.

– Что желаете?

– Какое бы вы нам рекомендовали вино? – произнесла Анна.

– Я бы рекомендовал вам «Бароло Каннаби», – с готовностью ответил официант, – его можно назвать традиционным для Италии. Оно произведено из исконно итальянского сорта винограда и имеет высшую категорию в классификации вин.

– Вы неплохо разбираетесь в вине, – буркнул Покровский.

– У нас каждый официант разбирается в вине, но одно время я работал сомелье.

– Что ж, прекрасный выбор, – мягко улыбнулась Анна. – Принесите нам пока на пробу этого вина.

Телефон, лежавший на столе, неожиданно завибрировал, привлекая к себе внимание.

– Не бери, – строго проговорила Анна, – ты имеешь полное право отдохнуть.

Телефон не умолкал и, подобравшись к самому краю, грозил сорваться с края стола.

– Знаешь, я все-таки возьму… Упадет ведь.

– У меня такое впечатление, что без тебя все управление развалится, – раздраженно бросила Анна и отвернулась.

Продолжение вечера грозило разладиться. Только тонкая дипломатия способна предотвратить назревавший конфликт. Официант продолжал стоять, терпеливо ожидая заказа. Лицо спокойное, таких размолвок в одну смену встречается с десяток. Ему не привыкать!

Афанасий Покровский взял телефон и посмотрел на экран – высветился номер начальника следственного управления Дудинцова. Просто так тот не станет названивать, значит, произошло нечто серьезное, а потому Афанасий просто обязан ответить.

– Да, – негромко произнес он.

– Ты сейчас сильно занят? – прозвучал ровный голос полковника Дудинцова. Вопрос – пустая формальность, ведь он не мог не знать, что время после шести часов вечера всецело принадлежит Афанасию.

– Никак нет, – бодро ответил Покровский, как если бы находился не в ресторане с любимой женщиной, а в курилке с соседом по лестничной площадке, где между глубокими затяжками травил анекдоты.

– Это хорошо. – В голосе начальника управления послышалось некоторое облегчение. – Тут такое дело… В общем, приезжай немедленно, расскажу все, как есть.

– Хорошо, я выезжаю.

Афанасий сунул телефон в карман. Вечер не задался. Теперь только остается выслушать ворох упреков и отправиться в управление. Взглянув на официанта, он произнес: