– Ты… – растерянно спросил я.
Женщина обернулась, превратившись в красивую девчонку лет восемнадцати, белозубо улыбнулась, сверкнула черными как угли глазами, хихикнула и сказала, сделав странный жест рукой:
– Спи, вольный!
И я уснул, мгновенно, без сновидений, успокоенный и уверенный в том, что мне надо делать. А проснувшись поутру, нашел у себя в руке красно-золотое яблоко, правда, не надкушенное.
– Второе? – спросил я себя с недоумением.
Надкусил его и удивился, что даже яблоко пахнет степными травами. И съел его без остатка.
3
Утром я понял, что пошел на поправку. Черный гной боли ушел из души, оставив заживающий, налившийся жарким огнем шрам. Не было больше сомнений, что нужно делать, надо было просто ехать и делать. Делай что должно, и будь что будет, а мои все равно меня дождутся, если я их не подведу.
Я встал на ноги окончательно. А на следующий день уже пересел в седло Кузнеца и поехал рядом с фургонами. Красный Ар и старик только лукаво щурились, глядя на меня, и обменивались фразами на непонятном мне зингарском языке. А я украдкой заглядывал в фургоны, желая увидеть ту, кто приходила ко мне ночью, и не находил. И все больше убеждался в том, что она мне привиделась.
На границе степи и плоских приморских гор на табор попытались напасть какие-то оборванцы, но зингары оказались не лыком шиты. Похватав из фургонов длинные однозарядные винтовки, они открыли ответную стрельбу, быстро разогнав нападавших, да и я сделал с десяток выстрелов, кого-то подстрелив.
– Совсем выздоровел, взводный, – сказал Ар, снова усаживаясь на облучок и указав на место справа от фургона, приглашая меня к разговору.
– Да похоже на то, спасибо напитку твоему, – сказал я, пристраиваясь поближе.
– А что напиток? – даже удивился он. – Напиток простой, там лишь травы степные, а степь – это воля. Ты вольный, и мы вольный народ, это наш напиток. А что он тебе показал, мне не ведомо, это только тебе знать.
– Скажи, а в таборе есть девчонка, лет восемнадцать с виду, красивая, глазастая, длинные волосы до пояса.
– Одета как? – деловито спросил зингар.
– Гхм… одета? – растерялся я. – Да я ее неодетой видел. А так красивая, справная, как жена моя была до свадьбы.
– Может, ты свою жену во сне и видел? – захохотал зингар. – А по описанию твоему, друг, так половина девчонок в таборе похожа. Нет, не видел такой, не скажу.
– Ну, может, и приснилась, – согласился я.
К предместьям Свободного города Рюгель подошли на следующий день. И там же я увидел море, которое в последний раз видел только на княжеской службе, голубое, бескрайнее, переливающееся белым жемчугом пены по синей скатерти, пахнущее йодом и свежестью.
Сначала показались предместья из глинобитных домиков, затем дома каменные, покрепче, а ближе к морю, на холме, стояла могучая каменная крепость, в бойницах которой виднелись серьезные пушки. Такую брать – кто хочешь зубы обломает. Такие стены и осадная артиллерия не возьмет. Свободные купеческие города были богаты и держали немалые наемные полки, в которые с охотой шли жители северных и предгорных княжеств, соблазненные хорошей платой и не убоявшиеся опасностей и суровой дисциплины. Эти самые города еще и объединяться могли для большой войны. Но вообще купечество было неагрессивным, предпочитая торговать и приумножать богатство, из которого ссужали под процент окрестных князей, и которые ссуды те тратили на закупку товаров все у тех же купцов. Ну и товар сам производился в этих городах, в княжествах все больше крестьяне трудились, кормили всех.