Но, с другой стороны, мне авторство идеи «Бессмертного полка» тоже на самом деле не принадлежит. Это святое. Да и воровать нехорошо, даже идеи из будущего. Я поэтому и не готов присваивать себе еще не написанные песни, или книги – своим трудом всего добьюсь.

Кроме того, «Бессмертный полк» это мощная вещь, что прямо сейчас нужна Советскому Союзу. Мало ли, получится, используя ее, напомнить гражданам СССР их родственников, погибших за страну, и меньше будет желающих в восьмидесятых делить общую страну на отдельные страны, когда Горбачев даст такую возможность?

Да и нужно быть реалистом. Допустим, придержу я эту идею. И сам ее выдвину через несколько лет, будучи, к примеру, комсоргом в МГУ. Если сложится с этим. Каковы шансы, что меня не отодвинут в сторону вышестоящие комсомольские начальники, когда осознают потенциал идеи, и не присвоят себе авторство? Не сказал бы, что шансы мои велики, в Москве такие акулы ловят рыбу, что только держись!

Но, даже если повезет, и заслугу за реализацию мне удастся сохранить за собой, то это не оставит передо мной другого пути, как карьера в комсомоле, и потом в КПСС. Никто не поймет, если автор такого грандиозного проекта вдруг пойдет работать в народное хозяйство. А теперь надо спросить себя честно – а хочу ли я делать сногсшибательную карьеру в комсомоле или в партии? Среди людей, что будут поддакивать Горбачеву, когда он начнет разрушать великую страну? Не будет ли меня тошнить при виде ответственных товарищей, которых я, мягко говоря, не уважаю? Ой, будет! Нет, такого счастья мне даром не надо, за любые деньги, привилегии и продпайки.

И была еще одна идея, которая тоже была неоднозначна как по потенциалу, так и по последствиям. Я ее назвал смело – комсомольский аудит. Смысл в чем – присылать спецов от комсомола для аудита промышленных предприятий. Оценить качество менеджмента, качество продукции, поискать, нет ли хищений. И привлекательная идея же, я сам могу этим заниматься.

Но и подводных камней я видел тоже массу. Как там говорил Остап Бендер Балаганову? «Дальше ваши рыжие кудри примелькаются, и вас просто начнут бить». Ясное дело, кому же такое понравится, особенно, если на заводе будут масштабные хищения. Этак однажды машина с такой вот ревизорской командой может быть проутюжена грузовиком, полным песка. Чтобы уж наверняка всех наповал. Как с Петром Машеровым лет через десять получится. Если я не вмешаюсь, конечно – классный он мужик был, по всем отзывам. Может, если помочь ему выжить, то он вместо Горбачева генсеком станет, и СССР не погибнет?

Но ладно, куда-то меня совсем далеко занесло. Возвращаюсь к идее комсомольского аудита. А с ним, получается, палка о двух концах. И предложить эту идею охота Сатчану, поскольку, если ему понравится, смогу скоро заниматься любимым делом, и помирать молодым неохота…

Решил, что завтра все же еще на свежую голову подумаю. Утро вечера мудрёнее!

Утром, проснувшись, решился. Пусть Сатчан делает свою карьеру за мой счет, я не против. Главное, что идея «Бессмертного полка» с его-то связями точно не погибнет и начнет победное шествие по всей стране.

Ахмада утром встретил прямо у проходной. Выглядел он невыспавшимся – небось с мамой полночи обсуждали, что теперь будет. Завод выглядел необычно – люди притихли. Ни улыбок, ни расслабленных курильщиков на каждом углу, как раньше. Все передвигались исключительно бодрым шагом с хмурыми лицами – такого я раньше тут не видел. Остро ощущалось напряжение, буквально витавшее в воздухе.

Сразу пошли с Ахмадом к Шанцеву. В приемной было пусто, что было необычно для этого времени.