Он уже говорил об этом с Захаровым. Захаров покивал, но особых опасений не высказал, отметив, что новейшие импортные станки-то на заводе останутся. Значит, просто-напросто надо будет придумать выпуск какой-то новой, такой же востребованной продукции вместо детских площадок. Или же заранее позаботиться о том, чтобы предприятие всё же получило заказ и для производства детских площадок для провинциальных городов небольшого размера. Пообещал переговорить с кем-то толковым, кто обязательно подскажет, как именно лучше поступить, и потом вернуться к этому разговору.

***

Москва, Лубянка

Румянцев был собой весьма доволен. Он даже получил огромное удовольствие, наблюдая раз за разом, как высокопоставленные офицеры КГБ, к которым он подходил со своим вопросом, ошарашенно разевали рты, услышав, что дерзкий студент собрался в загранку на Кубу на военном самолете, и просит от комитета замести все хвосты… Сначала Кутенко… Непосредственный начальник, кстати, ошарашенно помотав головой, сам с этим вопросом дальше по инстанции идти не решился. Явно перепугался, что начальство на него наорет – мол, распустили совсем агентов, раз они такое у вас себе позволяют! Может, еще «Чайку» Леонида Ильича прикажете переправить тем же самолётом тоже на Кубу, чтобы студент там по острову Свободы на ней катался, ни в чем себе не отказывая?

Так что к генералу Комлину ему пришлось идти самому, что его вполне устраивало. В отличие от напугавшегося подполковника Кутенко, он присутствовал возле того кабинета, в котором наглый студент самому Андропову лекцию читал, и полагал, что на него лично никто из приближенных к председателю лиц орать точно не будет. А вот мелькнуть лишний раз у таких тяжеловесов для карьеры совсем не помешает…

В кабинете у Комлина он получил истинное наслаждение, глядя на побагровевшего после его рассказа о скромной просьбе Ивлева генерала. Тот матюгнулся, не без этого, но отнюдь не в адрес Румянцева.

А затем они вместе пошли в кабинет Вавилова. Да, это удовольствие продолжалось и продолжалось… А вот Вавилов, вначале тоже разозлившись, почти тут же и расхохотался:

– Не, ну анекдот же! Выйду на пенсию, будет хоть что вспомнить!

И дал добро без каких-то проблем. Хотя Румянцев и так понимал, что к Андропову уже они точно не пойдут. Хватит цирка на сегодня. Полномочий заместителя председателя для такого решения вполне достаточно.

Вернувшись в кабинет, он начал названивать Ивлеву. А того дома не оказалось. Пришлось общаться с его няней.

***

Москва, двор у дома Ивлевых

Хотел уже домой идти, звонки нужные делать, но Валентина Никаноровна еще не закончила со всей накопившейся информацией.

– Павел, вам также звонил Олег Петрович Румянцев. Я ему сказала, когда вы будете, он обещал вам перезвонить. Свой телефон, как и в прошлый раз, когда вы отсутствовали, оставлять отказался.

– Спасибо большое, Валентина Никаноровна, – ответил я. – У него смежный телефон с начальником, и тот не любит, когда ему на него звонят… Вот он сам и набирает всегда.

Надо же как-то объяснить няне такое удивительное нежелание оставлять свой номер телефона? А про себя подумал: «Ну вот он, решающий момент. Едем ли мы на Кубу или нет?».

Потрепал детей по макушкам и, вздохнув с сожалением, направился домой. Дела не ждут. Всем дозвониться, время нужно.

Раза три набирал – каждый раз у Таисии Григорьевны было занято. Наконец, спустя минут пятнадцать, всё же до неё дозвонился.

– Здравствуйте, Таисия Григорьевна, – говорю, – Павел Тарасович Ивлев, звонили мне?

– Да, Павел Тарасович, – властным голосом, словно именно она была членом комитета партийного контроля при ЦК КПСС, а не Межуев, сказала она. – Владимир Лазаревич хотел бы вас завтра увидеть в 16:00. Сможете подойти?