– Сами понимаете, – продолжил тем временем Захаров, – ситуация складывается не очень приятная и потенциально рискованная. Про площадки в соседних с вами дворах пока можете забыть. В ближайшее время на заводе окошек не предвидится. Все заказы расписаны, вы же прекрасно это помните. Понятно, что так или иначе, все задуманное мы реализуем и площадки установим там, где намеревались, но точно не в ближайшие месяцы.

– Ясно, – кивнул я за нас с Сатчаном, понимая, что это только часть вопроса, который хочет обсудить Захаров. Причем не самая главная часть…

– А как мы будем действовать теперь? – поинтересовался Сатчан, тоже прекрасно осознающий проблему. Всю жизнь в этой среде вращается все же… – Гришин как-то объяснил свои решения?

– Да никак не объяснил, – пожал плечами Захаров. – Он ни словом об этом со мной не обмолвился, делает вид, что так и надо. Вопросов никаких не задавал, пояснений не требовал. После выхода статей про площадки, в положительном свете его выставляющих как автора идеи, косвенно выказал мне свое одобрение. Но ни про установку площадок, ни про какие-то нюансы, с ними связанные, он со мной ни разу не советовался, вообще эту тему не поднимал.

– Ясно, – кивнул я, – а как эти статьи вообще появились, в которых Гришин выставляется автором этой идеи с площадками? Сами по себе?

Конечно, я прекрасно понимал, что не сами по себе…

– Ну, это была моя инициатива, – развел руками Захаров. – Но я сделал все так, чтобы концы ко мне не вели, если начнут искать автора идеи.

Да ладно! – подумал я. Гришин и искать не будет. И так понятно, кому это было выгодно…

– Но вы же понимаете, что в ближайшее время произойдет? Своими глазами наблюдали, что у меня во дворе творится. – решил все же уточнить я у него.

– Совершенно четко понимаю, – ответил Захаров. – Мой помощник доложил, что площадки уже установлены и сегодня были открыты для использования.

Я чуть не присвистнул в изумлении. Оперативно сработали, нечего сказать. Хотя и понятно, что при наличии личной заинтересованности градоначальника в условиях СССР любая работа спорится.

– Сейчас главное пережить те проблемы, которые у меня могут возникнуть, когда Гришину прилетит от других членов Политбюро. – добавил он.

– Ну, тогда тем более, – сказал я. – Давайте спрогнозируем ситуацию. Гришину явно в ближайшие дни начнутся звонки от возмущенных членов Политбюро. Они привыкли к тишине и уюту своих жилищ, а тут шум, гам, толпы незнакомых детей со всех окрестностей… Звонящие будут вполне себе резонно спрашивать Гришина, что творится и почему их респектабельные дворы резко вдруг перестали быть таковыми и конца и края этому не предвидится.

– Ну да, – пожал плечами Захаров. – Примерно так все и будет. Причем скоро…

– И как в такой ситуации будет действовать Гришин? – продолжил я мысль. – Просто отмахнуться от претензий таких людей у него не получится.

– Именно, – Захаров посерьезнел. – Ему теперь точно не позавидуешь, крутиться будет, как уж на сковородке. Если повезет, то и слетит со своей должности. И у меня появится шанс сесть на его место.

Последние фразы он сказал, понизив голос и оглядевшись по сторонам.

Вот совсем не уверен я, что на такое хлебное место именно Захарова Политбюро посадит, даже если и так все сложится.

– Но если не слетит, то когда все поутихнет, он же начнет виноватых искать, – спокойно подытожил я. – Если даже сразу вдруг не сообразит. Но он умный мужик, по слухам, так что быстро поймет, что к чему.

Захаров себя, конечно, неплохо от гнева Политбюро прикрыл, идею со статьями этими реализовав, – размышлял я. – Для всех вокруг он совершенно ни при чем, в статьях этих про Гришина как про автора расписано все. Но Гришин не дурак, моментально смекнет, как его Захаров уделал. И точно ему такого не спустит. А нам Захаров нужен сильным и влиятельным. Слишком много на него всего завязано, чтоб рисковать так. Надо что-то придумать срочно, чтоб он мог себе соломки подстелить.