– Ну, тоже верно, – поддержал меня Захаров, внимательно слушавший наш разговор. – Ещё какие новости?

– Есть новости, – задумчиво проговорил я. – На раскопках в Городне, в выбранном нами кургане, обнаружили двойное захоронение. Женщина с ребёнком совсем маленьким. С точки зрения науки, там ничего нового, но захоронение богатое, археологи говорят, непростые это были люди. Я попросил оставить находки нашему будущему музею. И хочу согласовать с вами пластическую реконструкцию по черепу, чтобы знать, как они выглядели. Будут со временем тогда необычные экспонаты в нашем музее. Закажем художникам их портрет, оживим, так сказать, экспозицию. Землеотвод надо делать там по максимуму, чтобы можно было парк разбить. Выберем где-то место, перезахороним по-человечески мать с ребёнком, памятник поставим и сделаем это особенностью нашего музейного комплекса.

– И что, могила будет в парке? – с сомнением спросил Войнов.

– Почему нет? Там церковь рядом, при ней, наверняка, погост есть, нас же это не смущает, – возразил я. – Опять же, могилу их мы разрыли, значит, должны куда-то перезахоронить.

– Представляю себе, сколько легенд родится вокруг этой истории, – заметил Сатчан.

– Так нам это на руку, – заметил я, – реклама музею. Городецкая мадонна… Закажем памятник настоящему скульптору на новую могилу, к нам паломничество будет со всех концов Союза. Опять же, рядом трасса Москва-Ленинград, проходимость бешеная… Землеотвод, только, по максимуму надо сделать. Мы там и гостиницу со временем построим, и ресторан.

– Ну ты размечтался, – скептически посмотрел на меня Войнов, – Городецкая мадонна… Там ещё нет ничего.

– А кстати, когда археологи закончат? – спросил Захаров. – Архитекторы говорят, что им надо на местности как следует осмотреться, прежде чем проектировать начинать.

– До Нового года обещали закончить, если больше ничего не найдут, – ответил я.

– Подождём. Что тут осталось? – проговорил Бортко. – А с типографией что?

– Дело не сразу, но все же пошло. Пришлось несколько раз съездить, серьезно переговорить, и первый том одной из серий, наконец, Ганин запустил в работу, – доложил я и он удовлетворённо кивнул.

– Ну, пусть Ганин учится теперь работать на отдельном участке. Раз ему не нравилось с нами тут сидеть, – сказал Захаров.

– Далее, по шинному заводу, – продолжил я. – Там вся проблема в плане, он предполагает полную загрузку мощностей завода. Они государственный план с трудом выполняют, дополнительный выпуск обеспечить не могут. Мне подготовили уже справку по заводским мощностям. Надо вносить коррективы в план, если мы не хотим ждать ещё три года без прибыли до конца пятилетки. И ещё, передавал с Павлом Сатчаном информацию по новой разработке. Была возможность ознакомиться? Про зимние шины?

– Да, я просмотрел, – кивнул Бортко. – Ты считаешь, есть смысл в это впрягаться?

– На Западе это направление уже много лет развивается, оно перспективно, это бесспорно. Тут и снижение аварийности, и увеличение проходимости, и, просто, зимняя езда станет почти такой же комфортной, как и летом. Не освоим мы, освоит кто-то другой. И фонды государственные на развитие этого направления освоит, и прибыль тоже. Так а почему бы нам не стать первыми? Тем более, под это дело легче будет внести изменения в текущий план и по другим позициям. А увеличив выпуск летних и зимних шин для легковых автомашин в плане, получим больше дефицитной продукции для экономики страны… ну и для наших целей, само-собой.

– Ну, давайте, ещё все над этим подумаем, – решил Захаров.