– Вот, это я понимаю – ответственный подход к семейной жизни, – неожиданно встал прокурор и протянул Косте руку. – Всё правильно, сынок. Сделал дело, гуляй смело.

– А как же круиз? – робко спросила Женя.

– Потом поедете, в августе, – как о само собой разумеющемся ответил Томилин.

Женечка надула губки и отвернулась от Константина.

Чуть позднее, когда отцы вышли на балкон покурить, а будущая тёща куда-то отлучилась, Костя попытался приобнять невесту за плечи, сидя рядом, но она обиженно дёрнула плечом.

– Жень, ну ты чего? – зашептал он ей. – Ну, мы же с тобой говорили: надо рассчитывать только на себя. Если я откажусь сейчас от стройотряда, меня следующий раз не пригласят.

– Ну, и не надо, – воскликнула невеста, не поворачиваясь.

– Это ты на одну стипендию никогда не жила, – возразил он ей. – Ты, кстати, хорошо учишься? Стипендию получаешь?

Женя резко повернулась и ошарашено посмотрела на него.

– Зачем тебе моя стипендия? – спросила она.

– Всё какие-то деньги, – пожал он плечами. – Просто, пытаюсь понять, на какую сумму в месяц мы с тобой жить будем.

– Я не получаю стипендию, – опять отвернулась она и скрестила на груди руки. – Мне оценок на стипендию не хватило.

– Плохо, – задумчиво проговорил Костя. – Как ни крути, не могу я в круиз ехать, сама видишь. А то будем на одну мою стипендию с тобой жить. На тридцать пять рублей.

Женя ничего не ответила, только хмыкнула возмущённо и обиженно.

Вернулись отцы за стол.

– Ну что, молодёжь, носы повесила? – спросил Брагин-старший. – Завтра поедем покупать вам ещё один свадебный подарок.

– Какой? – тут же оживилась Женя.

– Завтра увидишь, – тормознул её отец.

***

Решил не сидеть ночь перед экзаменом за конспектом, а наоборот, лечь спать пораньше. Какой смысл себя насиловать? Важнее хорошо соображать на экзамене. Чтобы цитаты из Маркса, Энгельса, Ленина и материалов последнего съезда КПСС всплывали в голове уверенно. Я из них такое словесное кружево могу соткать, что преподаватели плывут просто от изумления. Взял Тузика и пошёл гулять. Во дворе столкнулся с возвращавшимся откуда-то Николаем с седьмого этажа, капитаном.

– О, здорово! – обрадовался он, увидев меня. – Подготовил список подарков? Я улетаю завтра. В понедельник в рейс уходим.

– Надолго? – пожал я протянутую руку.

– Минимум на пять месяцев, но там как пойдёт, может и задержаться где придётся.

– Я зайду к тебе через полчаса, – пообещал я.

– Напомни мне, ключи тебе от новой двери оставить, – попросил он.

Не стал растягивать прогулку, ещё же с женой обсудить, что нам надо и список составить. Только вернулся домой, а Галия мне записку подаёт.

– Дядька какой-то звонил, просил передать тебе, чтобы перезвонил, вот, телефон свой оставил.

– Рязанов Иван Михайлович, – прочёл я. – Кто такой? Хорошо, сейчас перезвоню. Тут такое дело, Коля-капитан завтра в рейс уходит на пять месяцев. Так что ты, пока я звоню, давай, садись и пиши, что нам привезти. Надо список ему отнести.

Жена подхватилась писать. А я набрал этого Рязанова. Это оказался главный инженер с молокозавода.

– Кажется, припоминаю, – ответил я. – Это у вас линию надо разобрать и по видам металла рассортировать? И полы в этом цеху под плитку залить на три сантиметра? Что, согласовали с руководством оплату?

– Согласовали, – подтвердил он. – Когда приступить сможете?

Вот тут я немного завис. По идее, можно уже отказываться, работу я для нашего стройотряда нашел. И, судя по налаженному на ткацкой фабрике контакту, им и новую работу должны выкатить после первой выполненной задачи. Но тут тоже соблазн есть – объем работ большой, и сумма там приличная. А на ткацкой фабрике потом ребятам можно будет по мелочам уже осенью по вечерам подрабатывать. Да и уважать больше будут, если увидят, что востребованы. Так что отказываться никак нельзя…