– Не хватятся. Дед на дежурстве. – небрежно ответил малой и гордо направился в сторону улицы.

– Ты с одним дедом живёшь? – потрясённо спросил я. – А родители?

– Папу служить отправили за границу. А мамы у меня нет.

У меня сжалось всё внутри.

– Давно мамы не стало? – спросил я.

– А её у меня никогда не было. – деланно равнодушно ответил Родька. – Бабушка была, но умерла в том году.

Во дела… Знал бы…

– А дед где дежурит?

– Он в гаражах сторожем сутки через трое.

– Это ты целые сутки один?

– Так я уже большой. – уверенно ответил Родька. – На старой квартире я ещё маленький был, за мной соседка наша по квартире присматривала.

– Как же вы в кооперативном доме здесь оказались? – произнёс я мысли вслух.

– Это папа получил. – гордо ответил Родька.

– Ничего не понял, но ладно… – ответил я задумчиво. Надо с дедом поговорить, что у них тут происходит? Не дело, что ребёнок один целые сутки.

* * *
Бейрут

Диане нравилось здесь всё. Реальность превзошла самые смелые её мечты. Именно о такой жизни она мечтала, наблюдая сейчас, как мать Фирдауса управляется с прислугой.

Завтра их ждёт путешествие в загородный дом Эль Хажжей. Фирдаус объяснял, что там находятся плантации, с которых, когда-то, начинался их семейный бизнес. Сейчас их семья вышла на другой уровень и занимается торговлей фруктами по всему Ближнему Востоку и Западной Европе.

Диане было не очень интересно вникать в суть этих разговоров. Её больше интересовал сам загородный дом.

Посмотрим, что там. – в предвкушении думала Диана, засыпая. – Свадьба, наверное, будет там. Здесь не видно никаких приготовлений. Надо поскорее выйти замуж по ливанским законам.

– Очень важно, – наставляли её перед отъездом соседки по общаге. – чтобы он женился на тебе не только по нашим правилам, но и по правилам своей страны! А то окажется потом, что наш ЗАГС ему не указ и у себя на Родине он холостяк при живой-то жене.

* * *

Сделав круг по району, мы вернулись в наш двор и ещё на подходе услышали, как женский голос остервенело звал:

– Родька! Чертяка. Родька!

– Опа. А тебя ищут. – усмехнулся я. Не всё, значит, правда, что он мне тут насочинял. – Тут он! – крикнул я, увидев у второго подъезда женский силуэт, зябко обнимающий себя за плечи.

– Тётька Шурка. – удручённо пояснил Родька. – Щас опять орать будет…

– Где тебя носит?! Ирод! – зло заголосила женщина, так и стоя у дверей второго подъезда. Подойдя ближе, разглядел даму с щуплой фигурой лет за сорок-сорок пять. Она вышла на улицу в одном платье и домашних тапках. – Девять часов, тебя дома нет! Вечно шляешься где-то допоздна! Почему тебя искать всегда надо?!

– Это я виноват. Пошёл с собакой гулять и предложил ему компанию мне составить. – вступился я за парнишку, рассчитывая, что она сбавит обороты.

Но вместо этого злобная мегера набросилась на меня.

– Тебя кто спрашивал, вообще? Иди, куда шёл! – откровенно по-хамски ответила она мне, схватила за ухо Родьку и бесцеремонно потащила в подъезд.

Лицо малого исказила гримаса боли, но он молча терпел, привстав на цыпочки и пытаясь поспеть за тёткой.

– Эй, эй, эй! Вы что творите!? – зашёл я в подъезд вслед за ними. – Я же вам сказал: он не виноват! Отпустите его! Вы как с ребёнком обращаетесь?!

– Да мне вообще плевать на него! Помогаешь, помогаешь, и вот она благодарность! – зло зашипела она, отпустив ухо Родьки. – Вот сообщу, куда следует, что у нас тут беспризорник!

– Он не беспризорник. – ответил я. – У него отец и дед есть. И в чём ваша помощь заключается, помогаете за уши таскать?

– Я, между прочим, за него отвечаю, когда дед на сутках! Родька, домой! – оскорблённо ответила женщина, развернулась и пошла к лифту. – Последний раз сегодня! Дальше сами! Как хотите!