Директор пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал по памяти хорошо знакомый номер.

– Алло, Анвар? Типография на проводе, – сказал Василий Филиппович в трубку устало. – У нас ЧП. Бумагу на нас нехорошую накатают после проверки. Нашел один из проверяющих левак… Откуда проверка? Комсомол резвится, но бумага, сам понимаешь, даже от них будет серьезно рассматриваться… Кто конкретно? Да мелкий пацан один, Кирилл Борщевский, в МГУ на экономическом факультете учится, руководитель группы Комсомольского прожектора… Нет, курс не знаю какой… Разберешься? Спасибо, дорогой!

Сразу после типографии, попрощавшись с товарищами, поехал к Сатчану. Даже без звонка, поскольку уже понял, что его редко не бывает на месте. Так зачем зря время тратить?

Хорошо приезжать перед самым окончанием трудового дня – никаких посетителей. И меня сразу же к Сатчану и пропустили.

– Что-то интересное по типографии нарыл? – сразу же сообразил второй секретарь, увидев меня без предварительной договоренности.

– Все верно, – кивнул я, – это не типография, а золотое дно. Официально они контурные карты да учебники клепают, а неофициально – всякие книги дефицитные. Жюль Верн, Ефремов… Даже сложно представить, какие там деньжищи каждый день зарабатываются. Если даже по двенадцать рублей, в четыре раза дороже, чем госцена, сбывать эти книги, с каждой будет навар рублей по восемь, с учетом сырья и платы за риск тем, кто сбывать будет. Если в день делать по тысяче неучтенных экземпляров и не останавливаться на выходные, то это по двести сорок тысяч рублей в месяц. А Москва – рынок огромный, его даже так не затоварить.

В возбуждении перешел на привычный сленг – вряд ли Сатчан понял, почему Москва рынок, и как его можно затоварить. Но его это и не волновало – давно общаемся, он привык к неожиданным словечкам от меня. Считает, наверное, что я много специальной литературы читаю, да иностранный язык учу, вот у меня незнакомые для него слова и вылезают. Да все его мысли сейчас другое занимало, вовсе не мои термины.

– Двести сорок тысяч в месяц? На книгах? – смешно выпучил он глаза.

Я вспомнил, что книги ему, наверняка, покупать самому из-под полы не приходится. Зачем, ему и так бесплатно приносят все хорошие люди, что хотят с перспективным комсомольским кадром задружиться. Так что пришлось пояснить:

– В магазине многие дефицитные книги не купить, а с рук их продают дорого, вплоть до пятнадцати-двадцати рублей за особо редкие экземпляры, что сильно востребованы.

– Надо же! – удивился Сатчан.

Точно – не в курсе! Вот так партийные товарищи и высокопоставленные комсомольцы и проспали проблему дефицита множества товаров для народа. А чего им переживать – у них же на базах все есть, вплоть до иностранной продукции. Приходи, да покупай по официальной цене. Они и представить не могут, как могут быть задраны цены на дефицитные товары для простого народа… Разве что про шубы Сатчан знает, да про легковые машины с квартирами – а по мелочи, как с теми же самыми книгами, он и не в курсе. А если его про гречку спросить, знает, что она в дефиците, интересно?

Но сегодня мы дефицит гречки обсуждать не стали. Сатчан выскочил из-за стола и возбужденно заходил по кабинету.

– Сотни тысяч рублей в месяц, значит… Вот тебе и типография! – сказал он с таким возмущением, что и не понять, если его не знать хорошо – он возмущен за государство, теряющее деньги от неучтенной продукции, или тем фактом, что его группировка не крышует этот бизнес? Но я-то его знаю, так что у меня сомнений не было, явно не о социалистической собственности этот товарищ печется.