-  Спокойной ночи.  Все будет хорошо.  Помните, что ваши интересы для нас главное. 

-  Иди, папа… она ждет там – нарядилась.

   Шония неловко кашлянул и вышел из детской.  Заглянул в спальню – никого.  Быстро переоделся в домашнюю одежду и пошел на кухню.  Стал в дверях.  Жена сидела у окна с бокалом вина в руке.  И стол празднично накрыт. Быстро взглянул – бутылка практически полная. Непонятно чего испугался – Нуца не употребляла крепкое спиртное, даже вино пила крайне редко.  И она правда ждала его в красивом платье.

-  Здравствуй, - подошел и слегка прислонил её к себе, поцеловал в висок, - такси долго ждал, извини, пожалуйста.

-  Здравствуй, - кивнула.

-  Мальчишки в панике, не спят. Что ты им сказала?

-  Нечаянно вышло, - отставила она бокал, а потом опять взяла в руку: - Налей себе – выпьем и спокойно поговорим.

    Дождалась, когда муж наполнит свой бокал, потянулась к нему и легонько коснулась.  Хрусталь тонко запел…

 -  Я не хотела, чтобы они услышали, Гоги… - помолчала и  невесело улыбнулась: - Надо же – и не возмущаешься.  Эти четыре месяца мне можно все – называть тебя как мне нравится, говорить дома по-грузински, готовить, как я люблю…

   Та-ак… Георгий отставил бокал.

-  Только я не понял – это ты радуешься или злишься?  Сто раз говорил – я думаю по-русски.  И не люблю, когда меня так называют.  Имя Георгий редко сокращают, оно вообще не грузинское.  Что еще? 

-  Дети должны знать родной язык, - выдохнула Нуца.

-  Они знают.  Я предлагал тебе выделить один день в неделю – любой выходной, и будем говорить только на грузинском.  В другое время – нет. Я не хочу, чтобы у них был акцент – жить им здесь.

-  С каких это пор они должны стыдиться своего акцента, если бы он и был? Они гордиться должны, что…

-  Гордиться, что просто где-то родился – глупо. И хватит об этом, - сцепил руки на столе Георгий, - не желаю поднимать национальную тему.  Твоя бабка говорила – когда собака лает, ей в ответ не поют колыбельную.  Есть настороженное отношение, даже предубеждение и это факт.  Нужно понимать это. Зачем ты снова…?  Нечего предъявить, кроме недостаточного патриотизма?  Честное слово, Нуца – надоело.

-  Это я тебе надоела, - всхлипнула она и залпом допила вино: - Никогда не была нужна.

-  Неправда, - дернулся он навстречу, - мы хорошо жили.  Могли еще лучше, если бы ты не собирала сплетни в больнице.

-  Если бы я не знала, считаешь – жили бы лучше? – вздернула она бровь.

-  Что – ты не знала бы?  Я обижал тебя когда-нибудь словом или делом?  Пренебрегал тобой, не уделял внимания, прятал деньги, оскорблял, поднимал руку, повышал голос, пил, гулял?

-  Да лучше б ты гулял!  Я просто уехала бы, - отвернулась она.

-  Ты помнишь, как мы женились, - помолчав, глухо произнёс Георгий.

-  Помню.  Всё я помню… - улыбнулась она сквозь слезы, - я еще раньше много слышала о тебе – разговоры… видела фото, потом вас ждали в гости.  И я ждала.  Увидела и пропала… - всхлипнула она.

   Георгий потрясенно застыл.  Поднял голову, открыл рот и... захлопнул – вспомнил как сам…  Тихо спросил:

-  И молчала.  Почему?

-  Ждала, Го… Георгий.  А что – и так не видно, непонятно? Что люблю, что ревную? Твоё имя… в универе парней звали Гео, Гоги, Гоча… так теплее.

-  У тебя тоже… имя, - не решился он продолжить.

-  Да я его ненавижу! – махнула она рукой, - родовое, блин…

-  Не важно… мелочи, - мялся мужчина, не зная, что сказать в ответ на признание.  Нужно и даже хотелось что-то теплое, благодарное: - Мы поспешили тогда, вернее я поспешил, но совсем не жалею, Нуца, ни малейшего сожаления.  Зачем ты узнала? И ела себя.  Сколько?