Я все это сделала. И методом опроса постаралась исключить схожие по симптоматике болезни:
- Мсье Гроссо… голубчик, как часто вы мочились последние дни?
- Ну что вы, мадам…? Всё, как положено.
- А все-таки? Мне нужно знать.
- Хорошо, мадам… чистенько я все так… я ж…
- Как часто бегаешь сцать, капрал? – рыкнул Дешам.
- Да как обычно! – мучился и жался на носилках мощный мужчина лет сорока с роскошными усами и в форме, как у Гарреля - гренадер. Гранатометчик, то есть.
- Что еще вам необходимо знать, мадам дю Белли? – склонился ко мне доктор.
- Как менялся характер болей… когда и где заболело вначале и как сильно? А потом… а сейчас…а вот так… а если здесь? – пытали мы и тыкали в мужика пальцами.
- Не бойтесь, голубчик, все будет хорошо. Ничего страшного с вами не случилось, - успокаивала я то ли побелевшего от страха и боли мужика, то ли себя?
Пощупала его лоб рукой, для уверенности еще попробовала губами...
- Вывезите как-то... вытащите старого. Дешам...? Котелок свой отдам - новый, медный, - страдальчески шептал он, смешно шевеля усами… А меня трясло – грамм пятьдесят бы для храбрости. А что? Было - употребляли… история знает примеры. Много примеров. И как раз в военно-полевой хирургии.
- Готовим операционный стол? - решилась я, - мэтр, подготовьте, пожалуйста... нужное средство. И… и…
- Что, мадам дю Белли? - вытаскивал он за уши мой авторитет.
- Пусть отпилят ножки у стола… на ширину вашей ладони, везде одинаково – мне высоко, - шепнула я ему на ухо, - Жак... если не попытаться, он точно умрет. И в муках. Вы оперировали подобные случаи?
- Всегда предпочитал муки не усугублять. Вы уверены в сибирских методиках?
- Я точно знаю, что иначе исход будет летальным - без сомнений.
- Дерзайте, Мари... я прикрою, если что. Вы не должны бояться и сомневаться тоже, - и чуть громче добавил - на публику: - Мне нужна помощь - вынести стол, укоротить...
Желающих помочь оказалось навалом.
И это случилось…
Наблюдатели (а они никуда не делись и расходиться отказывались) были отогнаны Дешамом на расстояние десяти шагов. Пациент был раздет, обмыт, зафиксирован на столе ремнями, накрыт стерильной простыней с разрезом в месте будущего оперативного вмешательства. Под поясницу ему была подложена подушечка – операционное поле должно чуть возвышаться над остальным телом.
Повязав косынками на манер колпаков головы себе и доктору, напялив и на него тоже белый передник… тот самый – от шеи до пят, намыв после этого руки щелоком по три раза… мы приступили. Пациент спал, всхрапывая, а над поляной разносилось вначале показательно спокойное, а потом сдержанно отрывистое:
- Всегда выполняем разрез ниже линии, соединяющей две передневерхние ости подвздошных костей. Протираем коньяком... И-и-и… проходим кожу… рассекаем апоневроз наружной косой мышцы… Крючки, пожалуйста… Разделяем мышцы… рассекаем поперечную фасцию и брюшину… И что мы видим в операционной ране? - червеобразный отросток слепой кишки… в воспалённом состоянии. Хорошо вошли. Пинцет, мэтр. Мобилизуем купол слепой кишки, ищем основание… влажная салфетка… выводим купол в рану… кишку постепенно поднимаем вперед путем попеременной тракции в краниальном и каудальном направлениях…
Будто автомат… в машинальном каком-то бреду и вместе с тем совершенно осознанно… я рисковала и решалась мгновенно. Не оказалось зажимов нужной формы, чтобы раздавить основание отростка, и для перевязки его я взяла льняную нить – так меньше шанс прорезаться сквозь… После иссечения скальпель, загрязненный содержимым кишки, улетел в сторону под общий потрясенный вздох… Совместные действия с Дешамом не были отработаны. Иногда приходилось повторять просьбы несколько раз – спокойно, ровно, не повышая голоса… показывать что мне нужно, доставать самой, если это было возможно. При выходе и ушивании нарисовались свои сложности…