***

Проснулась от телефонного звонка. Неохотно перевернулась на другой бок и дотянулась до телефона на тумбе. Мышцы ныли, словно я вчера пробежала марафон или разгружала вагоны, на душе полная пустота, от слабости кружится голова — так всегда бывает после приступа - это стресс для организма, и ему требуются хотя бы сутки на восстановление. Отвечаю на звонок, потому что звонит второй телефон, номер которого знает только тетка. Прокашливаюсь, чтобы голос не казался осипшим.

— Да, привет, — выдавливаю из себя радость, даже улыбаюсь, словно она меня видит.

Главное — поверить в ложь самой, и тогда окружающие не заподозрят фальши. Юнусов вчера заметил, но это первое свидание, можно сделать скидку на мое волнение и глупость. Вчера я поняла, что с этим мужиком нужно казаться дурой, строя из себя глупую наивную девицу.

— Ты меня слышишь?! Алло! — кричит в телефон тетка, приводя меня в себя.

— Да, теперь слышу. Как у тебя дела? Как Генка? — интересуюсь здоровьем моего двоюродного брата, который несколько месяцев назад попал в аварию.

— Да, слава Богу, все хорошо. Рука еще, правда, плохо работает, но врач сказал, все восстановится.

— Это хорошо. Руки у него золотые.

— Вот вы и сглазили его этой фразой. Это все Нюрка постоянно его руки расхваливала, глаз и язык у нее нехороший, а Генка не верил, смеялся надо мной, — причитает тетка, и я ее даже понимаю. Легче обвинить в несчастье соседку, чем признать тот факт, что Генка сел за руль пьяным, почти в невменяемом состоянии. — Ты лучше про себя расскажи. Ты квартиру купила?

— Да, конечно. Вот сегодня уже в ней ночевала, — лгу я, иначе тетка не отстанет. — Однокомнатная, но в новом доме, просторная, светлая, тут столько солнца, и кухня большая, — описываю ей съемную квартиру, в которой нахожусь.

— Хорошо, молодец. А работу нашла?

— Еще нет, но уже есть несколько хороших вариантов.

— Замечательно. Я знала, что у тебя все получится. Не может быть всегда плохо, за черной полосой всегда приходит белая. Я даже рада, что ты решила уехать из нашего захолустья и начать новую жизнь. Ты молодая, красивая, нечего тебе здесь тухнуть…

Тетка еще долго расписывает радужные перспективы моей жизни, я поддакиваю, а сама смотрю в потолок и считаю комнатные софиты. В конце своей речи тетка говорит, что Бог все видит, и я обязательно буду счастлива.

— Спасибо, — отвечаю и думаю, что Бога нет, иначе я не понимаю, чем ему не угодила, что он определил для меня такую судьбу.

Никто за нами не наблюдает и никто не определяет нашу судьбу, никто нас не хранит. Мы делаем все сами, наша жизнь в наших или чужих руках. Есть люди, которые считают себя богами и вершителями судеб. Иногда они даруют кому-то счастье, а иногда просто уничтожают….

Прощаюсь с теткой, уверяя, что у меня все хорошо, «просто отлично» и выключаю телефон. Откидываюсь на подушку, продолжая смотреть в красивый глянцевый потолок. На часах всего девять утра, и у меня еще есть время сделать в этой приличной квартире фото для моей страницы в социальной сети. Захаров ведет публичную жизнь, охотно общается с девушками в интернете, собирая коллекцию тупых гламурных куриц, готовых раздвинуть перед ним ноги в надежде, что именно она станет для него «той самой», получит статус в обществе и кусок счастья в виде завидного жениха и денег его отца.

Встаю с кровати, пытаясь перебороть слабость, быстро принимаю душ, но бодрости не ощущаю. Завариваю крепкий чай с сахаром и надеваю специально купленное кружевное красное белье, наношу макияж: подчеркиваю глаза, густо крашу ресницы, наношу ярко-красную помаду, а волосы оставляю распущенными — теперь я похожа на одну из тех девушек, с которыми общается Захаров. Настраиваю фотоаппарат на съемку каждые двадцать секунд, устанавливаю его на столике напротив стены у окна и устраиваю фотосессию: несколько кадров, где я прогибаюсь, закрывая лицо волосами, играю ими, прикусываю палец… Потом меняю белье на черное и перемещаюсь на кровать: кадры с запрокинутой головой, сжимаю грудь, томно прикусываю губы, прикрывая веки… Надеюсь, выйдет хотя бы несколько хороших фото, где не видно, как мне противно это делать.