КАРТИНКА

Паровой. С высокой пыхтящей трубой, железными заклепками, мостиком, наподобие капитанского, над угрожающего вида жерновами и с подвешенными на крючья фонарями.

И пусть я была не слишком подкована в истории, одно я осознала четко.

Ни черта в прошлом  нашей Земли таких комбайнов не было.

3. Мачеха

Я лежала на кровати и пялилась в потолок который час.

Кажется, здесь его называли «потолок». И часы здесь, вроде бы, тоже были… часами. Пусть все говорили на каком-то другом языке - что до меня дошло с большим опозданием - большинство понятий мне были знакомы.

И, кажется я попала…

Хотя последнее не кажется. И это было самым ужасным.

Я застонала, перевернулась и ударила по подушке, набитой сеном. Уж не знаю за какие такие заслуги я жила отдельно от прочих, но вместо комнатки в хозяйственной части я отправилась спать - под  смешки служанок, которые не понимали, как можно забыть, где твоя кровать - на чердак огромного дома.

Нервное возбуждение и слезы, когда я увидела комбайн, а потом и апатию, с которой я вернулась в поместье - я просто не знала, куда мне еще идти - и выслушала крики и указания домомучительницы, сменили скорбь и тоска от осознания, что моя жизнь превратилась в чужую.

И проходит пусть в своем теле, но похожем на чужое.

В чужом мире и доме, где я потеряла всякую свободу действовать и мыслить своевольно. Полагаю, даже за попытки этого меня ждало наказание. Во всяком случае я видела, как та мерзкая женщина с шипами отвесила пощечину молодому пареньку, ведущему белую лошадь - по её мнению он не достаточно позаботился о драгоценной лошадке нежных фру.

Да и толстый дядька в углу двора, в неопрятном фартуке и с хлыстом, смотрел на всех недобро, нахмурив кустистые брови , будто следил при свете факелов, достаточно ли мы расторопны.

Я не была, конечно. Я просто не понимала, что от меня хотят. «Пойди, принеси, убери, перебери» слились в нескончаемый гул и только природная смекалка и усталость окружающих к концу дня спасли меня от полного краха. Даже  мои грязные «лохмотья» не вызвали особого интереса - во дворе оказались оборванки и пострашнее. Но новое безликое платье мне выдали, с угрозой  заставить отрабатывать, если испорчу и потеряю и его. 

Я хотела сказать, что и так уже работаю здесь, но не стала… Нет, не следовало лезть на рожон. Следовало забиться в угол тихой мышью, понять, куда я попала и что вообще происходит. Хоть как-то изучить местные обычаи и нравы.

И не проспать, ага. 

Потому что «надеюсь, на рассвете ты без напоминаний встанешь и растопишь дом и кухню».

Как это сделать без будильника и телефона? Не имела представления.  Спала урывками, а когда чердачное оконце из черного сделалось серым, обтерлась тряпицей - водопровода тут не было, но кувшин с довольно чистой водой стоял на низком столике, а на полу -  ночной горшок, знакомый мне по историческим фильмам. Нарядилась в невнятный серый балахон и безразмерный фартук, повертела в руках чепец… и, с некоторым внутренним сопротивлением, надела и его.

Не выделяться. Не перечить. Не сейчас.

Я поспешила в подвал и, надеясь, что я все делаю правильно и не взорву этот чудо-особнячок, закинула туда столько угля, сколько поместилось.

Гигантская печь фыркнула и зашумела, вроде бы как вчера.

А я отправилась на поиски кухни.

Вечером я не рискнула просить ужин - меня ж вроде наказали - но сегодня я уже с ног валилась с самого утра, а руки дрожали от голода и усилий.

Где кухня я тоже разобралась. Шагнула внутрь, слегка опешила от размеров и суеты - по мне так было очень рано, неужели так и должно быть? - а потом тихонько попросила у стоящей ко мне спиной полной женщины.