– Розмари, тебя в прихожей ожидает посетитель.

– Посетитель, бабушка? Ко мне?

– Твой брат Ретт пришел тебя навестить.

В памяти Розмари тут же возник волк с обложки книги сказок, и она в ужасе взглянула на Шарлотту.

Бабушка сказала:

– Дитя мое, ты не обязана с ним видеться. Если хочешь, я ему откажу.

– Он опозорен, Розмари, – заволновалась Шарлотта. Розмари решительно сжала губы. Теперь она подросла и не боялась увидеть сказочного волка. Кроме того, Розмари было любопытно: отразятся ли грехи брата на его внешности? А вдруг у него горб или он весь лохматый и с длинными когтями? Или воняет чем-нибудь?

Идя по холлу, бабушка сказала вполголоса:

– Розмари, не стоит говорить отцу о визите брата. Ретт Батлер оказался вовсе не похож на тощего старого волка. Он был молод и высок, черные волосы блестели как вороново крыло. На нем красовался сюртук светло-палевого цвета, а в больших руках он привычно сжимал широкополую черную шляпу.

– Кого я вижу? Ты не должна меня бояться, малышка. Стоило Розмари взглянуть в смеющиеся глаза Ретта, как волк был забыт навсегда.

– Я не боюсь, – произнесла она храбро.

– Бабушка Фишер назвала тебя искоркой, – сказал ей Ретт. – Я верю, что это так. И пришел сегодня пригласить тебя покататься.

– Как бы мне не пришлось пожалеть об этом. Скажи на милость, как ты умудрился вылететь из Вест-Пойнта? Впрочем, – тут Констанция Фишер подняла ладонь, – не знаю и знать не хочу. Но Джон Хейнз о тебе высокого мнения, а Джон разумный человек. Если отец проведает, что ты был здесь, он…

Ретт усмехнулся.

– Придет в ярость? Ярость – верный спутник моего отца.

Отвесив почтительный поклон, молодой человек продолжил:

– Я вам обязан, бабушка Фишер. Розмари будет дома к ужину.

С этими словами он встал на колени, чтобы быть вровень с Розмари.

– Сестренка Розмари, у меня есть конь, быстрый как ветер, и самая легкая двуколка во всей Южной Каролине. Хочешь полетать?

В тот день Розмари познакомилась с Текумсе, трехлетним мерином-моргаем Ретта. Двуколка являла собой плетеное кресло на больших колесах, чьи спицы были не толще пальцев брата. Текумсе побежал вначале рысью, а когда Ретт Батлер послал его в галоп, коляска буквально взмыла над дорогой.

Когда Розмари налеталась досыта, Ретт вернулся к бабушке Фишер и внес девочку в дом. Розмари никогда не было так покойно, как у брата на руках.

В свой второй приезд Ретт взял Розмари кататься по морю. Все на пристани, казалось, знали его. Шлюп, на борт которого они поднялись, принадлежал свободному негру, называвшему ее брата по имени. А когда тот пожал руку негра, Розмари совсем удивилась.

Чарльстонская гавань была в тот день заполнена рыболовецкими суднами, прибрежными кечами и океанскими шхунами. Вход в гавань защищал форт Самтер, на его парапете развевался флаг США. В открытом океане волны были выше, и Розмари насквозь промокла от брызг.

Когда они вернулись к бабушке Фишер, загорелая и усталая Розмари была задумчива.

– Что с тобой, моя маленькая?

– Ретт, ты меня любишь?

Брат погладил ее по щеке.

– Больше жизни.

Конечно, Лэнгстон узнал, что сын был у Фишеров, и перевез Розмари в Броутон.

Месяц спустя Розмари посреди ночи разбудил экипаж, несшийся по улицам, – то был экипаж бабушки Фишер – и вот уже, сонную, ее горячо обнимает Шарлотта.

– О, Розмари, мне очень жаль, что так получилось, – шепчет она.

Именно тогда Розмари Батлер узнала о том, что на рассвете ее брат Ретт должен драться на дуэли с Шэдом Уотлингом, тем самым Уотлингом, который однажды убил козодоя, отстрелив ему голову.

Рассвет наступил – и перешел в утро. Услышав далекие выстрелы, миссис Батлер бросилась к раскрытому окну, всматриваясь в даль прищуренными близорукими глазами.