Что касается Морганы, то он совершенно перестал молиться за неё – она вела себя лучше, чем просто безукоризненно, хотя так же задавала разные вопросы, но уже даже не всегда ему, а иной раз и Уоррену. Тот выкручивался, как мог.

Но дни шли вперёд, неумолимо. Брайан начал замечать, что друзья его стали незаменимы, что обеспечивают ему поддержание жизни, тогда как он уже об этом и думать забыл. Он слабел, забывал всё больше. Всё меньше был доволен собой. Сетовал сам себе, что не достоин быть устроителем столицы Клервинда. Чувствовал, что конец его близится и старался с каждым днём сделать как можно больше.

Доходы от торговли между севером и югом пополняли казну Ньона так скоро, что исчезла надобность посылать друзей организовывать помощь той или иной бригаде рабочих, ведь на хорошую плату теперь стекались и люди, и перевёртыши с севера, и фиты, и крылатые с юга.

Впервые возникла надобность в охране одних видов от других. Драки между крылатыми и перевёртышами возникали стихийно, но перерастали в нечто более масштабное. Брайан искал полукровок – преимущественно тех, в ком сосуществовала и кровь перевёртыша и кровь крылатого, а такие были, и набралось их пять разумных. Остальные также были квартерианцы, шиатры – метисы. В некоторых было столько всего намешано, что разобрать, как вообще назвать это существо, не представлялось возможным. Итак, всем, кто не был сыном перевёртыша, он закупил однотипного вида доспехи (полуперевёртыши в подобном предохранении тел не нуждались). Так их стали называть доспешниками – всего тридцать четыре разумных существа с оружием, между севером и югом. Отношения с ними, кстати, складывались для Брайана сложно. Никто из них не имел не только чистоты крови, но и чистоты мыслей, и ни одного или почти ни одного праведного поступка в прошлом. Тридцать один из них разрывался во время войны между родителями или вынужден был глотать оскорбления от тех, с кем бился на войне плечом к плечу. Судьба таких полукровок была незавидна – с любой стороны их считали недостойными. А здесь, под рукой Брайана они, что молодые, что зрелые, каждый по-своему, проявляли характеры. Доспешники были заносчивы и самолюбивы, разобщены, верили во что придётся и наслаждались своим положением единственной силы в богатом растущем городе. Они без сомнения стали лишней головной болью для Брайана, но подходили для цели и прекрасно исполняли свою роль – их опасались и обходили стороной все и каждый.

Его также беспокоило то, что он не успевает следить уже ни за торговым оборотом, ни за ценами и пошлинами, ни за тем, как согласуются требования сторон. Кроме того, Сильвертон и цари-перевёртыши одновременно, через Брайана, пытались «воспитать» Эрика Бесцейна. Их указания настолько разнились, и все во всём так торопили, что Брайан сдался и послал за братом. И если Брайан опасался, что Роджер в приоритеты возьмёт интересы отца, то он ошибался, хотя и не полностью. Роджер стал незаменим ещё более чем Уоррен и Моргана. Уоррен научился координировать Брайана и не только его жизнь, но и его работу. Моргана поддерживала дух Брайана, напоминала о молитве и осуществляла связь со всеми в городе, в том числе и с доспешниками. А Роджер… Во-первых, Роджер помогал Брайану увидеть истинные мотивы сторон, находил золотую середину, угождая всем и сразу. Во-вторых, сумел подключить и главкомов войск, древнейших крылатых и царей-перевёртышей к разработке защитного комплекса столицы (Сапфир пророчил нападения перевёртышей извне, с других планет). В-третьих, Роджер тренировал и дисциплинировал доспешников. В-четвёртых, он сумел убедить свою последнюю несбыточную любовь, эферет-принцессу Шерил приехать и разобрать одно из запутанных дел между торговцами, после чего эферет-принцесса осталась осуществлять роль судьи и дальше. Пусть Роджер так и не оставлял тлеющих надежд стать ближе к Шерил – Брайану это уже было не важно. Роджер или Шерил – они помогли.