Воплю во все горло, извиваясь змеей, когда он ловко сковывает мои конечности вместе, умудряясь при этом, очень интимно погладить одну голень.

— Чего разоралась? — вполне спокойно говорит Богдан. — Будешь пинаться, я снова их свяжу, — кивает на мои ноги. — Поняла?

— Поняла… — передразниваю его, тяжело дыша.

— Когда ты успела снюхаться с Ярославом? — уже совсем недружелюбно спрашивает Бестужев.

Старательно перебираю в голове знакомых Ярославов. К счастью, осознаю, что не одного такого у меня нет.

— Я не понимаю, о ком ты. — Беззаботно пожимаю плечами, хоть и получается криво из-за связанных конечностей.

— Яр? Такой гоблиноподобный мужик, с которым ты сегодня танцевала. — Хмурит брови, не выпуская из своих лап мои ноги.

— Ему не идет это имя, — издала явный смешок. — И мы с ним не снюхались, а просто потанцевали один-единственный раз.

— Сегодня потанцевали, а вчера потрахались или, может, сегодня успели?

Богдан явно сильно раздражен. Хотя нет, он, видимо, в бешенстве. Желваки на скулах заходили ходуном, глаза потемнели, а вместо губ прямая полоска.

— Успокойся, псих. — Попыталась подтянуть ноги на себя. — У нас ничего не было. Даже если бы вдруг и было, то ты об этом не узнал.

— Врешь! — Он направил на меня свой колючий взгляд.

— Ты… — задохнулась я от накатившего страха. — Не трогай меня, говорю. И вообще, следи лучше за своей невестой, чтобы она не прыгала по яйцам Яра! — выпалила я и больно прикусила язык. Куда лезу, черт подери?

Он тут же отпустил меня, вмиг став донельзя серьезным и задумчивым. Как у человека может так быстро меняться настроение?

— Я не ограничиваю ее! Если хочется, пусть прыгает.

Этими словами он поверг меня в шок.

— Ты точно неадекватный, Бестужев! — истерично усмехнувшись, констатировала я очевидный факт.

— Замолкни! — вкрадчиво и грубо отрезал он, а я вжалась в кровать, насколько это возможно.

Дальше происходит что-то немыслимое, потому как его рука оказывается на моем животе.

— Что ты делаешь? — опасливо косясь на него, сбивчиво спрашиваю.

— А на что похоже, Златушка? — направляя руку к груди, невозмутимо отвечает он. — Изучаю твое тело.

— Руки убрал! Только тронь меня, я буду кричать! Громко!

— Уже трогаю, — насмешливо шепчет Богдан, не отрывая от меня взгляда, и тянется к губам. — Страшно?

— Не смей! — сурово произнесла, пытаясь слиться с кроватью, лишь бы между нами было хоть какое-то расстояние.

— Не бойся, я не кусаюсь, — говорит сбивчиво и накрывает мои губы своими. Жестко и властно проталкивая свой язык мне в рот.

Богдан так и продолжал бы меня изучать, если бы я не укусила его губу. Кажется, получилось до крови.

— А я кусаюсь!

Бестужев резко отстраняется, прикладывая свой большой палец к бедной губке, и в очередной раз усмехается, даже демонстративно берет откуда-то салфетку и сплевывает кровь, которой, к слову сказать, маловато. Надо было посильней куснуть мерзавца.

— Ну все, Нейлова, доигралась…

— Бестужев, только тронь, я тебя посажу за изнасилование!

Таких кардинальных мер, я бы точно не применила, но и отдаться ему вот так просто — не хочу.

— А кто сказал, что я буду брать тебя силой? — вздернув бровь, прошептал он каким-то бархатным голосом. — Сама сейчас потечешь.

— Ты мерзкий, паскудный, отвратительный, и вообще, не в моем вкусе. Понял? — с неким удовольствием вывалила на него я.

— Не утрируй, — шепчет мне на ухо, освобождая мои руки от плена. — Я знаю, что тебе нравлюсь и занимаю все мысли в твоей головушке. Разве не так?

— Корону поправь, — хмыкнула. — Если быть честной, Ярослав этот покруче тебя будет, — спокойно бросаю я, мысленно улыбаясь во все тридцать два зуба.