Когда я вхожу в сестринскую, там стоит гул возбужденных голосов. Тина, хирургическая сестра, которая работает здесь сколько же, сколько и я, заметив меня, усмехается.

– Что? – спрашиваю я.

Тина отвечает что-то, но я не разбираю слов. Не могу сосредоточиться, то и дело посматриваю на телефон в ожидании ответа от Грега, который так до сих пор и не написал.

У Тины бегают глаза.

– Слышала о докторе Страссере?

Голос у нее насмешливый, знающий. У меня падает сердце. На ум приходят страшные вещи: Грег написал всю правду на доске, где сестры отмечают, какой больной за кем закреплен. Объявил обо всем по громкой связи. Разослал электронные письма всему университету.

– Н-нет… – Горло вдруг пересохло. – Что случилось?

Вперед выходит Марджори. Ее губы кривятся в ухмылке.

– О нем в открытом доступе выложили кучу всякого дерьма, – шепчет она. – Он, судя по всему, с кем-то спутался – и обалдеть можно, какую же похабщину он ей пишет по почте! Это стало хитом. Настоящим!

Тина обмахивается ладонями, как веером.

– Он там таким собирается заняться с ней прямо на томографе! Я теперь никогда не смогу смотреть на этот прибор спокойно.

– Бедная Кит, ей-то каково, – бросает Марджори, скрестив руки. – Такая потрясающая женщина! А помнишь, когда они только стали встречаться? Это же когда было, всего два-три года назад? Он был прямо как Том Круз на шоу Опры, разливающийся соловьем насчет Кэти Холмс.

– Мужчины, – как будто сплевывает Тина. – Им вечно молоденьких подавай. На все готовы.

– Если, конечно, письма настоящие, то девчонка – та еще штучка, – Марджори хихикает и смотрит на Лору. – Чонси в бешенстве. Говорит, что это пятно на всем отделении. Мы, дескать, выглядим непрофессионально.

Чонси руководит больницей, и мы все его побаиваемся.

– Из-за этого взлома все выглядят непрофессионально, – пожимает плечами Тина.

– Интересно, кто его так подставил? – Марджори возится у кофемашины. – Кто-то же выложил все это дерьмо о Греге на «Фейсбук»! В открытый доступ попали тысячи писем – но за другими почему-то никто не гоняется.

– Видно, есть у него враги. – Взгляд Тины снова падает на меня, и что-то в ее взгляде мне не нравится. Неужели знает? – Я очень удивлюсь, если Страссер сегодня явится на работу. Случись со мной такое, я бы навсегда залегла на дно. Может, и из страны бы уехала.

Тут как по заказу звонит мобильник Марджори. Ее брови поднимаются.

– Легок на помине. Доктор Страссер слег с гриппом. Надо же, как вовремя! Просит Элис перенести его операции.

– Трус, – ядовито замечает Тина. И опять смотрит на меня. Я делаю вид, что играю со своим шагомером.

Окутанная облаком ароматов жевательной резинки и антисептика для рук, Тина мчится, чтобы сообщить Элис об изменениях в расписании. Марджори отправляется в послеоперационные палаты. Я, сидя за столом, таращусь на записи, временно заменяющие нам электронные материалы, но мысли мои далеко. Мне нужно знать.

Выйдя в женский туалет, запираюсь в кабинке. Без труда нахожу ссылку на базу данных, в которой открыто болтаются все электронные письма Олдрича. Папка Грега Страссера тоже обнаруживается сразу. Быстро проглядев входящие и не найдя ничего предосудительного (даже каких-нибудь странных покупок на «Амазоне»), я открываю его корзину, и вуаля. Вот они, письма – единственные, которые Грег удалил. И у каждого темы вроде «Целую твои сладкие сисечки» или «Я кончаю от одной мысли о тебе» и «Обожаю твою сочную попку». Я только читаю – и то чувствую себя вымазанной в грязи.

Но, возможно, этот скандал мне на руку. На какое-то время Грег переключится на него и забудет обо мне. Станет сговорчивей. Уступчивей. И, чем черт не шутит, может, я смогу-таки добиться своего и получу от него то, что мне необходимо.