– Поступай как знаешь, – произносит Билли и делает такой глубокий глоток пива, словно пытается смыть затянувшуюся тему изо рта. – Но тебе не за что извиняться. Мужик этот – подонок, каких поискать. Ему повезло, что мы не подкараулили его где-нибудь в темном переулке.

Я заставила Билли поклясться хранить мою тайну. В противном случае он бы точно побежал к отцу или братьям и разболтал обо всем. Меня радовало, что он сохранил это в секрете. Нет никакого смысла в том, чтобы им всем попадать в тюрьму за избиение копа. Тогда Рэндалл победил бы.

– Так или иначе, я все равно на него наткнусь, – говорю я больше себе самой.

– Ну, если тебе понадобится по-быстрому смыться из города, у меня есть где-то восемьдесят баксов. Я припрятал их в моей старой кровати в папином доме. – Билли ухмыляется, что очень помогает мне расслабиться. Люблю его за это.

Пока мы закрываем кассу, получаю сообщение от моей лучшей подруги Хайди.

Хайди: Костер сегодня на пляже.

Я: Где?

Хайди: Как обычно.

То есть у дома Эвана и Купера. В месте, где полным-полно эмоциональных ловушек, в которые бы мне не хотелось угодить.

Я: Не знаю, хорошая ли это идея.

Хайди: Да ладно тебе. Пара напитков, а потом сможешь свалить.

Хайди: Не заставляй меня за тобой приходить.

Хайди: Увидимся там.

Я: Ладно, стерва.

Сдерживая усталый вздох, стараюсь осмыслить эту напряженную ситуацию. Вернувшись в город, я была рада воссоединиться со старыми друзьями и проводить больше времени с другими людьми, но попытка отшить Эвана делает все намного сложнее. Ведь не проведешь же черту в центре города. И я совсем не желаю, чтобы лето превратилось в испытания на верность и заявление прав на общих друзей, с которыми мы будем пересекаться. Это несправедливо по отношению к нам обоим. Ведь, насколько я знаю, ничего хорошего из того, что я снова впущу Эвана в свою жизнь, не выйдет. И у меня нет никаких намерений обидеть его. Это мое наказание, а не его.

Все наши потаенные желания сбываются по ночам. При полной луне мы лишь скрытые образы самих себя, разоблаченные серебристым светом. Залив превратился в место для озорства и освобождения от запретов: тела объяты жаром, все хотят классно провести время. Используют любой повод для вечеринки.

На пляже, рядом с костром, тусуются десятки наших друзей и пара-тройка случайных подхалимов. Наш дом прямо за дюнами и травянистой лужайкой с деревьями, очертания его видны лишь в оранжевом свете фонарей на крыльце. Отличное время для того, чтобы расслабиться с друзьями. Двое парней с гитарами спорят, с какой песни начать, в то время как другая компания играет в фрисби-стриптиз. Хм, чего только не сделаешь сегодня, лишь бы перепихнуться.

– Итак, этот клон надрался в хлам, – рассказывает собравшимся у костра Джорди, наш старый школьный приятель, сидя на коряге и скручивая косяк. Чувак может делать это с закрытыми глазами. – И, короче, подходит к нашему столику. Прямо натыкается на нас. И продолжает звать меня Паркером.

Мы смеемся, потому что это чертовски похоже на типичное имя клона. Эти слабаки, любители отглаженных воротничков, мистеры Богатенькие Ричи, которые ходят в Гарнет-колледж, очень предсказуемы. Не могут удержать в себе выпивку и винят в этом всех остальных.

– И где-то минут двадцать он стоит и болтает с нами, держится за стол, чтобы не свалиться на пол. Понятия не имею, о чем он там бормотал. Но тут он внезапно говорит: «Эй, парни, у меня дома афтерпати, пойдемте».

– Нет, – произносит Маккензи, в голосе которой звучит испуг, ее глаза округляются. – Только не это.