– Говорю же – Игнат!

– Не помню… Где я?..

«Он пустышка» – очевидный вывод обжег. Поздно. Поздно применил наниты. Искусственные нейрочипы содержат лишь базовые знания и навыки, а личность формируется в биологических нейросетях. С гибелью мозга она исчезает безвозвратно, и этого не изменишь.

– Так, успокойся. Я тебе не враг!

Напарника трясло.

– Холодно… Больно… – посиневшими губами шептал он.

– Держись. Я выберусь наверх, проверю обстановку и вернусь за тобой. Слышишь меня? Понимаешь? Кивни, если понял!

Тот слабо качнул головой.

– Хорошо, я мигом. Главное – не теряй сознание!

Игнат, отвалив в сторону несколько бетонных обломков, быстро расширил лаз. Стараясь не шуметь, он выполз наружу и замер, осматриваясь.

Киллхантеры покинули остров. Большинство подбитых сервов орды они забрали с собой, как и тела репликантов. В округе стояла оглушающая тишь. Солнце клонилось к закату, подкрашивая багрянцем гряду кучевых облаков у горизонта.

– Чисто. Можно выбираться. Сейчас помогу.

Сип ничего не ответил. Из подземелья вообще не доносилось ни звука.

Пришлось вновь возвращаться узким извилистым лазом. Необходимость в маскировке теперь отпала, и Игнат включил фонарик.

Репликант заполз глубоко в расселину и лежал там без признаков жизни. Умер? Повторно? Наниты не справились, либо в их работе произошел критический сбой?

Все случившееся казалось каким-то жестоким безумием. Игнат мысленно ругал себя за самонадеянность. Скорее всего вернуть Сипа (проклятье, я ведь даже имени его не знал, только позывной), не смог бы никто.

Добравшись до тупика, он с некоторым облегчением понял, что «пустышка» жив, но потерял сознание.

Снова вводить наниты он остерёгся. Ранения затянулись и не кровоточили. Значит выкарабкается.

Ждать пока бывший напарник очнется пришлось довольно долго. Игнат забрал у него оружие, патроны и гранаты, которые нашлись в подсумках. Мало ли что? Поведение «пустышки» непредсказуемо, и чаще всего – агрессивно. По себе помнил.

Он успел забыться тревожной дремой. Разбудил его звук осыпающихся камней.

Игнат вздрогнул, мгновенно проснулся.

Репликант сидел подле. С большим трудом в нем можно было угадать черты Сипа. Худой – кожа да кости. Экипировка стала ему велика, болталась и бряцала при каждом движении.

Во взгляде читалась пустота.

– Давай, браток, надо уходить отсюда, – Игнат решил не плодить фобии, протянул ему флягу. Тот долго и жадно пил, судорожно дергая кадыком.

– Так, теперь выбираемся наверх. Понимаешь меня?

Тот кивнул. Указаниям следовал молча и безропотно. Снова проявлять агрессию даже не пытался.

Снаружи царила глубокая ночь. Небо разъя́снило, холодное сияние луны озаряло окрестности.

Заблудиться Игнат не боялся. Когда есть карта, с нанесенными на ней тропами и гатями, вопроса «куда идти» не возникало.

Им владела абсолютная моральная опустошенность. Простирающийся вокруг мир виделся теперь в совершенно ином свете. Здесь повсюду действовали силы и технологии, оставшиеся после жесточайшего противостояния двух цивилизаций.

Куда ни глянь, с природой соседствовало наследие былого. В подавляющем большинстве – фрагментированное, давно лишенное изначального смысла существования, покореженное, накопившее сбои и мутации.

– За мной. След в след, – Игнат отыскал тропу, и пошел первым, прощупывая путь заранее срубленной жердью.

Вскоре сумеречные очертания форта скрылись за туманом болотных испарений.

Упырь появлению Игната удивился и не обрадовался.

– Ты, что от группы отбился? Зачем пришел? Сказано – через месяц загляни, не раньше.