В итоге она сунула папку за пояс брюк и выпустила подол рубашки. Ей было неудобно: чтобы папка не выскальзывала, приходилось семенить, обхватив себя руками за живот, будто он у нее болит. Теперь Лире казалось, что ее сопровождает шорох бумаги. Но выбора не было. Оставалось лишь надеяться, что она сумеет вернуться в крыло D, не вступая ни с кем в разговоры.

Однако стоило Лире выйти на лестницу, как она услышала громкие голоса. Она даже не успела спрятаться: по ступеням уверенно спускался Бог в сопровождении Агента. Лира сжалась и отступила в сторонку, прижимая папку к животу и молясь, чтобы эти двое не заметили ее.

Но они остановились.

– Эй, – окликнул ее чужак. – Эй, ты! – повторил он и посмотрел на Лиру угольно-черными глазами. – Это которое из них? – осведомился он у Бога.

– Точно не скажу. Некоторые медсестры умеют их различать. – Бог взглянул на Лиру. – Ты которое? – спросил он.

Вероятно, причиной тому была украденная папка, но Лире вдруг захотелось представиться по имени.

– Номер Двадцать Четыре, – произнесла она вслух.

– И вы позволяете им бродить по институту бесконтрольно? – Чужак по-прежнему смотрел на Лиру, но обращался явно к Богу. – После того, что случилось?

Лира поняла, что он подразумевает Черный Код.

– Мы следуем протоколу, – ответил Бог. Его голос напомнил Лире укус шприца. – Вы же помните историю Хэвена? Еще в самом начале нашей деятельности было важно, чтобы с ними обращались гуманно. Таковы законы частного бизнеса.

– Какой еще частный бизнес? Деньгами теперь распоряжаемся мы, – отрезал чужак. – Как насчет заразы?

Лира почти не слушала их. Похоже, украденная папка пропиталась липким потом. Ей представлялось, как он просачивается сквозь картон и мочит страницы. Папка немного сдвинулась: Лира боялась, что какой-нибудь лист ненароком выскользнет – и тогда ее застанут с поличным.

– Заразиться можно только перорально, как вы должны бы были знать, если бы действительно читали отчеты. Ладно, номер двадцать четыре, иди, – сказал Бог.

Лира чуть не вскрикнула от облегчения. Но лишь двинулась мимо них, по-прежнему не поднимая головы и крепко обхватив себя за талию.

– Стой! – позвал ее Агент.

Напружинившись, Лира обернулась. Она уже успела подняться на несколько ступеней, и сейчас их глаза были на одном уровне. Лира чувствовала себя, как во время медосмотра, когда дрожишь в больничной рубашке и щуришься от яркого света ламп на высоком потолке. В такие моменты ощущаешь себя заледеневшей и выставленной напоказ.

– Что у нее с желудком? – спросил Агент.

Лира еще сильнее притиснула ладони к животу. «Пожалуйста, – взмолилась она. – Пожалуйста». Завершить мысль она не смогла. Если ее заставят отвести руки, папка выпадет. Лира представила, как листы бумаги скользят через штанины и рассыпаются по ступенькам.

Бог указал на пластиковый браслет, который всегда носила Лира.

– Зеленые, – пояснил он. – Первые версии. Более замедленный вариант, чем болезнь Крейтцфельдта-Якоба[3]. Большинство Зеленых до сих пор живы, хотя в последнее время наблюдаются признаки нейродегенеративной активности.

– А если по-нормальному?

В отличие от Агента в костюме, Бог не смотрел в глаза Лире. Он поглядывал на ее плечи, руки, колени, лоб – но глаза игнорировал.

– Побочные эффекты, – произнес Бог и натянуто улыбнулся.

И Лиру наконец отпустили.

Лира – не единственная из реплик – собирала всякие вещи. Роза держала под подушкой зубные щетки. Пальмолив выискивала в коридорах оброненные монеты и складывала их в коробочку, где раньше хранились антибактериальные ватные палочки. Кассиопея раскладывала на подоконнике рядом с кроватью десятки морских ракушек. Кроме того, однажды Кассиопея упросила медсестру Долли принести ей немного скотча, чтобы повесить рисунки, которые она нарисовала на салфетках, украденных из столовой. Она изображала мусорные баки, круги с красными полосками, стетоскопы, бюст первого Бога в его красно-синей кепке и скальпели, поблескивающие в складках чистой ткани. У нее здорово получалось. Ну а Каллиопа умудрилась утащить мобильник у медсестры, за что позже наказали весь ее генотип.