“Потанцуем?” – звучит в памяти его голос. И ее смех в ответ. Просто общение. Легкое.

– Думаешь, я не устаю? – вскидываюсь я, не в силах сдерживать эмоции. – Что-то даже в голову не приходило устроить себе такой вот отдых!

Резко поднимаюсь и отхожу от него подальше, отворачиваюсь, делая вид, что смотрю в окно. Если бы не Аришка, ушла бы совсем, подальше от этой грязи.

– Родная, я вас больше всего на свете люблю, тебя и Арину. Пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Не станешь же ты все рушить из-за единственной глупой ошибки?

Выставить бы его за дверь по-хорошему и замки поменять. Уважающая себя женщина сразу так бы и сделала. Но я – слабачка и тряпка. Я просто выхожу, чтобы спрятаться в спальне и хныкать там, пока никто не видит.

– Поговорим завтра, на сегодня у меня сил не осталось, – говорю, не оборачиваясь. – Можешь спать на диване, подушку и плед возьми в шкафу.

5. 5.

Ночь проходит в тревожных мыслях. Кажется, я совсем не спала – едва задремала, как проснулась от приглушенной возни на кухне. Шум воды. Громыхание посудой, сигнал микроволновки. Топот маленьких ножек, тихий голос мужа и детский смех.

Странно, как я могла не заметить, что Аришка встала? Неужели все же отключилась под утро и даже то, как Стас ее забрал из кроватки, проворонила?

– Ну что, устроим маме сюрприз? – слышится из-за двери, и на пороге появляется Стас с подносом в руках.

– Сюпииии! – вопит Ариша, выскакивая из-за его спины.

Я распахиваю объятья ей навстречу, прижимаю к себе с ощущением, будто потеряла и снова нашла. Дочке не нравится, вертится, пытаясь вырваться.

Это все нервы. Надо бы попить успокоительного, так нельзя.

– Доброе утро, милая! – с широкой улыбкой возвещает виновник моего состояния. – Завтрак в постель!

На подносе кофе и блинчики. Я уже забыла, что муж умеет очень вкусно их готовить – он давно меня такой заботой не балует. И сам этот поднос был куплен еще когда мы только начали жить вместе, с тех пор валялся без дела.

Вспоминаю разговор с мамой и понимаю: старается быть хорошим, вину заглаживает. Неужели всерьез думает, что поверю глупым оправданиям? Что сумею простить и жить как раньше?

Получается, вот кем он меня считает. Наивной дурой, об которую можно ноги вытирать. А потом проявить немного заботы, как собаке со стола кость бросить – и все, забыли...

– А как же пробежка? – спрашиваю, посмотрев на часы. – Ты заболел, что ли?

В последние несколько месяцев Стас решил, что не в форме, и в дополнение к тренажерному залу начал бегать в парке по утрам. Это стало настоящим ритуалом. Бегал он в любую погоду, никогда не пропускал.

– Если только считать глупость болезнью.

Улыбка становится виноватой, отчего его лицо кажется невероятно милым и почти мальчишеским. Я должна бы растаять, броситься целовать эту очаровательную ямочку на щеке, но...

Смотрю на него и ничего не чувствую. Только глухое раздражение. Все, чего хочу – чтобы оставил в покое.

– Я ведь сильно виноват перед тобой, и дело вовсе не в той идиотской ситуации, – произносит он, заставляя сердце сжаться в ожидании еще более ужасных признаний. – В последнее время я совсем не уделяю тебе внимания. Воспринимаю как должное. Живем в одной квартире, вроде бы рядом, но врозь, будто соседи по общаге. А ведь я тебя люблю, Юля.

– Правда? Или просто привык жить как тебе удобно и не хочешь ничего менять? – спрашиваю равнодушным голосом, а у самой кошки на душе скребут. – Значит, все-таки накосячил, раз так стараешься. Было бы в самом деле недоразумение – не стал бы...

Он придвигается и неожиданно закрывает мне рот поцелуем. Невинным – Стас не позволяет себе большего при Арише с тех пор, как она начала ходить, говорить и пытаться повторять наши действия.