– Не пора ли покончить с маскарадом, вон Черен?

Голос капитана прозвучал простуженно и с явственной хрипотцой, да и сам он выглядел так, словно провел несколько дней в седле. Едва ли человек его рода деятельности путешествовал в такую погоду ради собственного развлечения, поэтому я не стал препираться и снял с шеи бархатный мешочек. Ослабил завязки и демонстративно высыпал на стол с полдюжины массивных перстней, в большинстве своем – серебряных, с червонными накладками университетских гербов. Помимо них было две золотые печатки – одна с янтарной вставкой, другая – с символикой Вселенской комиссии по этике. Последнюю я и надел взамен стянутого с пальца кольца лиценциата.

– А остальные? – заинтересовался капитан Колингерт. – Трофеи? Носите с собой, будто медвежьи клыки?

– Отнюдь, – покачал я головой. – Учился, преподавал…

И тут не выдержал Вильгельм.

– Капитан, – лихорадочно зачастил он, – перстень с янтарной накладкой получают лишь истинные маги!

Мысленно я проклял глазастого змееныша, но досады не выказал и подтвердил:

– Все так и есть. Это перстень моего брата.

– Позволите?

Я вложил печатку в ладонь капитана, тот развернул ее к канделябру и прочитал выгравированные изнутри слова:

– «Маэстро Рудольф Олеандр вон Черен». И почему же у вас кольцо брата?

– Оно ему больше не нужно. – Мое горло будто стянула удавка. – Он умер.

Рихард вернул перстень и прищурился:

– Магистр, я послал егерей прочесать лес. Что они там найдут?

Я развел руками и позволил себе легкую улыбку:

– Как говорят, если глубоко зайти в чащобу, можно отыскать даже прежних.

– Они найдут колдуна, так? Тело получится опознать?

– Не понимаю, о чем идет речь.

– Я просто хочу понять, как вы связаны с этим делом.

«Каким еще делом?» – стоило бы спросить мне, но я не стал. Не хотел ничего знать о делах Кабинета бдительности.

– Капитан, мне просто не повезло наткнуться в пути на дурных людей.

За спиной зашуршало платье, но я и не подумал обернуться. Никто не станет вязать руки или бить дубинкой по голове. Просто попросят на выход. И я пойду. Я законопослушный подданный его императорского величества Фердинанда Второго и не настолько безумен, чтобы сопротивляться кому-то вроде лиловых жандармов.

Но обошлось. Колдунья лишь выложила на стол исписанный каллиграфическим почерком листок. Одного взгляда хватило, чтобы узнать собственное послание здешнему магистру-расследующему, и столь явное вмешательство в дела Вселенской комиссии по этике просто обескуражило. Я нахмурился и поднялся на ноги.

– Это переходит все допустимые пределы! Я буду вынужден…

– Сядьте, магистр! – потребовал капитан Колингерт, и рядом с первым листом лег еще один, куда более плотный, с несколькими затейливыми подписями и тремя красочными печатями. В истинном зрении они светились всеми оттенками желтого, отметая тем самым малейшие сомнения в подлинности документа, и все же его содержание не укладывалось в голове.

Канцлер Вселенской комиссии маркиз цу Рогер обязывал всех подчиненных оказывать посильное содействие Кабинету бдительности в проводимом им расследовании. Учитывая натянутые отношения между нашими ведомствами, этот указ попросту не мог появиться на свет, а между тем он лежал передо мной.

Что же это за расследование такое?! Впрочем, нет, я не хотел этого знать.

– Магистр, что мои люди найдут в лесу? – повторил Рихард свой недавний вопрос.

Я не видел больше причин юлить и запираться и ответил, желая поскорее завершить затянувшуюся беседу:

– Место силы.

– А чернокнижник?

– Мертв.

– Тело?

– Оно вам ничем не поможет. Едва ли его в нынешнем виде узнает даже родная мать.