— Почести — это хорошо, почести — это я люблю. — приговаривала Бажена, уже поднимаясь по лестнице на сценашафот.

Толпа приветствовала Бажену так, будто она родилась и выросла в этой горной деревушке. И буквально вчера лично завоевала на олимпийских играх все золотые медали. А сегодня вернулась домой и сейчас героически продемонстрирует добычу, прославившую это никому не известное селение в веках.

— Что говорить то? — шепнула она Каре, прикрыв микрофон рукой.

Девушка встала на сцене рядом с Баженой.

Толпа умолкла. Люди решили, видимо, что речь уже началась.

— Да что угодно, — черноволосая протянула руку в сторону, принимая от Теодора второй микрофон, — по-русски понимают не все, а речь у меня давно готова, — она достала из кармашка своего чёрного платья сложенный вчетверо листок, — ты говори что-нибудь, а я зачитаю на румынском. Со стороны будет выглядеть, будто это перевод.

— Кара, напомни потом, что я тебя люблю, но однажды я тебя придушу,. — Бажена вздохнула и осуждающе посмотрела на улыбающуюся Кару, — погнали.

И они погнали.

Начала Бажена скромненько. Но толпа так бурно аплодировала Кариному «переводу», что минут через пять девушка дала волю фантазии:

— И я также обещаю, что не буду воровать и брать взятки! Искореню коррупцию, если она тут есть! Буду делать так, чтобы всем было в Мурчащей доле жить лучше, чтобы жить было веселей!

Бажена заметила, что Кара делает ей какие-то знаки. Присмотрелась — на листке оставалось еще пара абзацев румынского текста. А значит, до конца речи нужно сказать что-то еще. Должен же «переводчик» переводить какие-то слова?

Еще мгновение назад Бажене показалось, что у нее закончились все идеи для экспромтов. Хотя нет, не все!

— А также пополню запасы чеснока и зеркал, закуплю осиновые колья или хотя бы зубочистки. Осветим побольше воды и дадим отпор кровопийцам! — продолжила свежеиспеченная примарша.

Кара показала ей большой палец и зачитала завершающую часть «перевода». Что она там говорила, Бажена, впрочем, все равно не поняла.

Толпа рукоплескала. Бажена помахала тем, кого ей было еще более-менее видно, то есть, первым десяти метрам. Дальше лица терялись в наступающем на горный городок вечере.

Зажглись фонари.

— Кара, а инспектор точно не понимает по-русски? — спросила Бажена, когда они отошли к краю площади и нырнули в знакомый джип. — Он на выступлении подошел к сцене так странно смотрел. И еще он не улыбался. Вообще. Будто что-то понимает.

— Дин Алес, немец. По-румынски говорит сносно, конечно. Но русского не знает, я проверяла. — успокоила ее Кара. — А что до его хмурого лица, это он из-за Миклоша. Понимаешь, он у нас уже почти два года работает. У нас не происходило вообще ничего. Отдыхай в свое удовольствие на свежем воздухе. А тут — загадочная смерть и явно насильственная. Естественно, ему теперь и писать отчеты, перед начальством объясняться, в столицу ездить – одни хлопоты.

— И преступника искать.

— При том — безрезультатно. Даже немного жаль инспектора.

— Думаешь, не найдет? — Бажена, за неимением конкурентов, села на переднее пассажирское и теперь безнадежно ощупывала все вокруг в поисках ремня безопасности, которого, похоже, тут никогда не было.

— Не думаю, — Кара повернула ключ и панель перед ней загорелась, — я уверена. — она посмотрела мельком в зеркало заднего вида, убедилась, что никого нет и осторожно поехала вдоль площади, — ни маг, ни, тем более, человек не сможет поймать другого вампира. Если только вампир не хочет, чтобы его поймали.

Бажена представила Дина Алеса, бегущего за жутким окровавленным чудовищем с макаровым наперевес.