Картинка снова повернулась. Толик отобрал у Рэма джойстик, пробежался по клавишам. Дуло пистолета уперлось рыдающему мужику в лоб.

– Короче, смотри, этот мужик хорошенько так накосячил. Полез на своих же, прикинь?

Толик не смотрел на Рэма, он весь был там – в нарисованном городе, вершил судьбу нарисованного мужика, который успел обделаться от страха и теперь скулил на радость своему мучителю.

– И по сути, я должен эту гниду пришить. Ну, справедливо это. К нему, значит, со всей душой, а он, сука такая, ведет себя как мразь. Ты как думаешь, должен я?

Рэм молчал, язык прилип к небу, небо горело огнем, пот выступил на лбу и начал уже отдавать полынью. Толик расценил его молчание по-своему:

– Вот и я думаю, что должен. Но гляди, тут еще вариант есть.

Нажал что-то, и парень заговорил:

– Что ты там скулишь, Джимми? Говори как мужчина! – И немного отвел ствол.

Джимми подобрался, вытер лицо рукавом:

– Я принесу тебе денег. У меня есть много денег! Послушай, Ламар, много денег!

Еще одно движение джойстиком, и ствол снова вернулся к потному лбу мужика.

– Можно ему поверить, деньги никогда не лишние, да? – с ленцой начал рассуждать Толик. – Но, с другой стороны, как же возмездие? Наказание? Оно же стоит больше денег?

Картинка на экране пошла рябью, замигала иконка выбора – выстрелить или договориться? Договориться или выстрелить?

– Если я его застрелю, будет куча проблем. Копы примчатся, вертолеты там, отряды с танком. Убежать будет сложно. И дорого. Зато репутация среди парней повысится. – Толик больше не смотрел на экран, он смотрел на Рэма, в мягком свете абажура его разбитое лицо стало походить на морду киношного монстра. – А если возьму деньги… Мне ни одна тварь руку не подаст. Зато будет бабло. Бабло – это хорошо.

Замолчал. Только мужик на экране все скулил и скулил да настойчиво пищал истекающий временем таймер: пора было решать.

– Ну, Рэмыч, что мне выбрать?

Ответ с трудом прорвался через слипшееся от страха горло:

– Деньги.

Толик растянул тонкие губы, но тут же сморщился от боли.

– Деньги, значит? – проговорил он и отвернулся. – Деньги…

Кнопка скрипнула под его пальцем. Раздался выстрел, на экран фонтаном брызнула кровь. Названный Джимми повалился в лужу собственной мочи.

Толик отбросил джойстик, поднялся, выключил приставку. Рэм не мог пошевелиться, тело перестало слушаться, но это было хорошо. Лучше, чем рухнуть на пол и начать молить о пощаде, как бедолага Джимми. Тем более ссаться на мягкий ковер.

– Знаешь, чем жизнь лучше игры? – спросил Толик, усаживаясь обратно. – В жизни все не так однозначно. И репутация – не шкала сбоку экрана, а совокупность отношения к тебе тех, от кого ты зависим, разделенная на тех, кто зависит от тебя.

Толик удивился внезапной своей мудрости, крякнул даже. Логика в ней, конечно, хромала, но Рэм уточнять не стал. Он слушал. Где-то далеко забрезжила надежда.

– А еще от трупа не открестишься, тупо перекрасив тачку и сменив прическу, – закончил Толик и вдруг расхохотался: – Видел бы ты себя сейчас, мужик!

Размахнулся, хлопнул по плечу. Рэм позорно дернулся, зажмурился даже. Это рассмешило Лимончика еще сильнее.

– Короче, мы сами вчера накосячили пиздец. У девки этой батя охранник, а охранники с кем корешат? Правильно, с другими охранниками. А они кто? Правильно. Бывшие менты. Тронь мы его дочурку, сарафанным радио бы разнеслось к утру. На хрен надо такую пьянку, да?

Рэм коротко закивал, самому тошно стало от своей поспешности.

– Но личико ты Цынге попортил, конечно. Был бы мозг, было бы сотрясение. – Толик неодобрительно покачал головой, распухший нос слегка кривился влево. – Во сколько мы вред оценим? – Задумался. – Косых в двадцать, да?