Все эти размышления не помешали мне в одно мгновенье окутаться тусклым сиянием щита. Искра парализующего плетения замерла между пальцами. Парные мечи сорвались со стены, и секунду спустя ремни ножен захлестнулись крестом на груди. Ощутив за спиной привычную тяжесть, я сразу почувствовала себя увереннее. А что? На свете хватает монстров, которые неуязвимы для магии, лучше подстраховаться. Урок, преподанный василиском пару недель назад, еще не успел выветриться из моей головы.

– Любовь моя! – из-за приоткрытой двери донесся писклявый голосок с претензией на томность. – Иди же скорее ко мне!

– Чего? – опешила я, на остатках бдительности пинком распахивая дверь.

– Сенюшка! – В моей постели сидела тощая полуголая девица и протягивала вперед костлявые ручонки.

Впрочем, ждала она явно не меня. Узрев на пороге вместо любезного Сенюшки, знать бы еще, кто это такой, меня, девица запахнула на груди кружевную тряпку и злобно поинтересовалась:

– А ты кто еще?!

– Да так, мимо проходила, – хмыкнула я, прислонившись к косяку.

Вор? Убийца? Это я размечталась. В моей постели устроилась, судя по ауре, весьма посредственная магичка. Из ректорских апартаментов в отсутствие дядюшки уже успели устроить дом свиданий?

– Мимо проходила?! – взвизгнула незваная гостья. – Этот мерзавец жениться не успел, а уже полюбовницу завел?!

– Ну-ну, полегче, – я легко отвела простенький сглаз, которым пульнула в меня малолетняя истеричка.

– Сейчас потяжелее получишь, змея! – заорала она, выпутываясь из складок атласного покрывала. – Я тебе все космы повыдергаю! Глаза выцарапаю!

К собственной внешности я всегда относилась наплевательски, а вот глаза мне нужны. Слепых боевых магов я пока не встречала. Поэтому покрывало быстро спеленало девчонку, в разы поумерив ее активность. Не поскупилась я и на хитрое маленькое плетение из разряда запрещенных: Туман доверия. Ничего серьезного, просто вызывает постепенный прилив дружеских чувств к собеседнику. Проходит, кстати, бесследно для жертвы, в отличие от других запретных заклятий. Ну разве что девица потом удивится, с чего это вдруг разболталась.

– Давай рассказывай, болезная, что ты тут делаешь, – я присела на пуфик в углу. – Можешь начать с того, кто такой Сенюшка и почему ты решила подождать его здесь?

Студиоза, а сейчас я уже уверилась, что это именно студиоза, причем не из лучших, молча пыталась освободиться, метая в мою сторону злобные взгляды.

– Будешь молчать, вышвырну в коридор прямо так, – пригрозила я. – Посмотрим, кто тебя утром найдет, студиозы или уборщики.

Реакция оказалась вполне предсказуемой – девица разрыдалась. Однако, убедившись, что слезы на меня действуют так же плохо, как и угрозы, она быстро угомонилась и, шмыгнув покрасневшим носом, спросила:

– А ты точно не за Сенюшкой притащилась?

– Я даже не понимаю, о ком ты, – я пожала плечами. – Мужиками, чтоб поджидать их полуголой в постели, не интересуюсь.

– А… Так ты из этих, – с явным облегчением протянула она.

– Ну и что ты тут делаешь? – уточнять, из каких таких «этих», было лень.

– Распутай, – вместо ответа попросила девица.

Я щелкнула пальцами: никакой опасности девчонка не представляла. Сбросив скользкие складки покрывала, гостья вытащила из-под кровати серую мантию студиоза-целителя и натянула ее поверх кружевного пеньюара.

– Ты точно не к Сенюшке сюда явилась? – в очередной раз уточнила любвеобильная студиоза. Моей злобной гримасы в качестве ответа ей хватило, и она расслабленно развалилась на кровати. – Я сегодня слышала, как преподы про ректора говорили. Думала, Сенюшка вернулся. Хотела ему сюрприз сделать, а тут ты.