Для ответа на эти вопросы были проведены полуформализованные интервью с представителями аграрных ассоциаций и руководителями агрохолдингов[8]. Интервью включали следующие блоки: 1) ожидания и реальность; 2) внутренняя поддержка сельхозпроизводителей; 3) поддержка экспорта; 4) защита внутреннего рынка от импорта; 5) деятельность ассоциации по защите интересов бизнеса в новых условиях.

При всей неоднозначности ситуации в различных аграрных отраслях общим фоновым суждением аграриев является признание негативных перемен, произошедших за период членства в ВТО. Фраза «произошедшие за период членства в ВТО» представляется нам максимально точной, поскольку строгой причинно-следственной связи между членством в ВТО и негативными явлениями может и не быть, однако доминирующий в аграрной среде дискурс вменяет в вину ВТО все, что произошло в этот период.

В целом аграрный бизнес преодолел «алармистские» настроения, к чему его так настойчиво призывали чиновники летом 2012 г., и научился работать в новой реальности. Условно отрасли аграрного комплекса можно разделить на три группы: адаптация первой группы свелась к стратегии «обороны», т. е. к поиску способов погасить негатив, связанный с ВТО; представители второй – перешли в «наступление», осваивая возможности ВТО для своего развития; а третьи, не испытывая ни позитивных, ни негативных последствий членства в ВТО, отвели себе роль «наблюдателей», которые судят о ситуации по опыту других отраслей и воспринимают ВТО как пространство возможностей, применять которые они пока не пытаются.

Стратегия «обороны» нацелена на выживание и развитие отрасли в неблагоприятной ситуации, порожденной членством в ВТО. Подчеркнем нашу позицию: мы не утверждаем, что истинные причины трудностей отрасли связаны исключительно или преимущественно с ВТО. Мы лишь показываем, как ситуация выглядит с точки зрения представителей той или иной отрасли, т. е. фиксируем декларированную ими позицию. «Оборонительная» стратегия сводится к утверждению, что ситуация для отрасли однозначно изменилась в худшую сторону, как прямое следствие членства ВТО, но удалось найти выход из крайне затруднительного положения и научиться работать в новых условиях. Рассмотрим «оборонительную» стратегию на конкретном примере, предоставив слово представителям промышленного свиноводства.

Кейс 1: промышленное производство свинины

Перечень претензий, высказанный свиноводами к условиям вступления в ВТО, долгий и убедительный: «В отличие от птицеводства и производства говядины, пошлины на свинину обнулили. Пошлины на живых свиней на убой снизили с 40 до 5 %…По говядине и птице после 2020 г. разрешено продление квотного режима, а по свинине нет…Хоть и говорят, что квоты снижены, но их подняли. Было 500 тыс. тонн. Пока работал Зубков, мы на фоне нашего роста готовили постановление правительства, что квота будет 350 тыс. тонн – это решили в начале 2012 г. на 2013 г. Вместо этого устанавливается 430. Кроме того, когда мы говорим о птице, то у них субпродукты включены в квоту, а у нас – нет. Кроме этой квоты в 430 тыс. тонн, мы еще примерно 500 тыс. тонн завозим в виде субпродуктов и шпига, на которые вообще нет квот. Мы говорим, что это надо считать в нашей квоте, они говорят “нет”. Мы столько по свинине потеряли во время переговоров!..»

Причины, по которым проигнорировали интересы свиноводов, не являются секретом: «Предельно коротко: по свинине было оказано на переговорщиков самое большое давление. По птице никто уже усилий не предпринимал, собственное производство начало активно расти с 2000 г. и уже заняло 90 % собственного рынка, по этому направлению было бесполезно давить на Россию, эта битва уже была проиграна. По говядине – ничего нет, мы еще долгие годы будем импортировать, там и так все хорошо для тех, кто экспортирует сюда. По свинине на фоне нашего колоссально растущего производства в мире возник большой испуг, и на этом фоне стали давить».