Купец Маликульмульку понравился. Не хотелось думать о нем плохо. Опять же – свой, русский. Но как быть, если ниточка к нему тянется?

Часы пробили два – время обеденное. Тут не столица, где пушечный гром призывает выпить немедленно чарку водки, тут скучнее. Маликульмульк побрел в голицынские апартаменты. По пути он заглянул в кабинет князя, взял лубяной коробок, в котором были принесены чарки, составил их там, прибавил украденные у княгини бутылки и понес все это добро в буфетную.

По дороге он невольно думал о неудаче – ведь прав Голицын, у обоих языки опытные, отчего ж произошла путаница? Неужели количество чарок тому виной? Но ведь помнит язык оттенки вкуса, помнит… что, коли у разных людей помнит по-разному?..

До дверей «Петербурга», если считать от дверей в Южном дворе замка, всего-то чуть более ста тридцати шагов. Шубу с шапкой можно и не надевать – а рысцой, петушком, хоть и вразвалочку!

В «Петербурге» у Маликульмулька был приятель – повар Генрих Шульц, который представлялся незнакомым людям как Анри Шуазель. Надо сказать, что по-французски он говорил отменно, а по-немецки – не на рижский лад. Маликульмульк все ломал голову – то ли он природный француз, который, скрываясь от каких-то недоброжелателей, притворяется немцем, то ли прекрасно обученный кулинарному ремеслу немец, которого выдают за француза, чтобы привлечь едоков.

Этому Шульцу-Шуазелю нужно было задать несколько вопросов. Как бы он ни был занят на кухне, а пару минут выкроит.

Повар явился, как положено, в белой куртке и колпаке.

– Скажите, месье Шуазель, есть ли в «Петербурге» человек, который ведает закупкой вин? – спросил Маликульмульк.

– Это я сам, покорный слуга вашей милости.

– Для того, чтобы выбирать хорошие вина, вы должны помнить верный вкус двух или трех десятков?

– Поболее.

– А если поставить перед вами десять бутылок вин, которых вы отродясь не пробовали? Сможете ли разобраться, которое на что походит?

Шульц-Шуазель рассмеялся.

– Несите ваши десять бутылок, – сказал он. – Только не сейчас!

– Если вечером за вами пришлют из замка, сможете ли прийти на полчаса?

– Сегодня?

– Сегодня или завтра.

– Лучше завтра, я уговорюсь с хозяином. Останетесь пообедать?

– Нет, меня ждут у его сиятельства.

И Маликульмульк побежал обратно, радуясь, что так легко справился с бальзамной загадкой. Допустим, еще не справился, но повар сумеет определить, чей бальзам более похож на лелюхинский «кунцевский», а коли повезет – назовет входящие в напиток элементы.

Когда он вошел в столовую, все уже сидели и ждали первой перемены блюд.

– Вдругорядь за стол не пущу, голодным останешься, – пригрозила княгиня. – Садись скорее, Иван Андреич! А у нас тут праздник – сегодня вечером чтоб был в гостиной!

– Что за праздник, ваше сиятельство?

– Журналы из столицы прислали. И среди них, вообрази, новый! Карамзин наконец выпустил первый номер «Вестника Европы»! Мы уж пролистали. Там и серьезные статьи – письмо Альцивиада к Периклу из Архенгольцевой «Минервы», про французскую революцию, и про женские парики!

– И трогательная история про майора Андре, – добавила Тараторка. – Иван Андреич, Бог с ним, с Периклом! Вы нам про майора Андре и его невесту почитайте!

– А для меня – анекдоты о Бонапарте, – молвил князь. – Продегустируем новый журнал! Егорий, что же кушанье?

Дворецкий Егор Анисимович дал знак для прибытия большой фарфоровой супницы.

После обеда Варвара Васильевна подошла к Маликульмульку.

– Я завтра в Благовещенский храм поеду, оттуда в школу, будешь меня сопровождать, – сказала она.