— Веди себя хорошо, – пошутила я.

— И вы оба тоже. Помните, что главное – семья, – серьезно сказал дедушка.

Мы с Камилем вышли из больницы, сели в машину, привычно устроив Марика в кресло.

— Может, вещей ему купим? – предложил он. — Слушай, тебе же еще эссе нужно в универ завезти, ты говорила.

— Я по электронке отправила уже. И вещи у Марка есть.

— Можем ремонтников проверить. За ними следить надо, а то упьются, и остатки квартиры спалят.

— Камиль, мы в клинику едем. Заводи давай, – сказала я.

И чего он тянет? Так боится получить на руки результат, и понять, как катастрофически ошибался?!

Камиль замолчал, вырулил на дорогу, и все пять минут до «МедПрофи» он ни звука не произнес.

— Сонь, – Камиль взял из моих рук Марка, и заставил меня остановиться на крыльце перед входом, — все, игры закончились, давай по-честному. Я… черт, я уже верю, что Марк – мой сын. Я и не прекращал его любить! Но если он не мой, давай мы не будем заходить в клинику и брать результаты. Скажи правду!

Вот глупый!

Камиль стоит напротив, так близко, что меня его дыхание опаляет. Марк зажат между нами, согрет теплом. Так теперь всегда будет, малыш. Камиль ошибся, подло поступил, но он исправляется. И тебя он любит. Может, снова сможет и меня полюбить?!

— Он твой. Через пару минут ты в этом убедишься, – я посмотрела Камилю прямо в глаза.

Он протянул ладонь, коснулся моего лица чуть шершавыми пальцами. Нежные прикосновения, моя кожа до сих пор помнит его пальцы, его ласку. Я закрыла глаза, и прижалась к его ладони, чуть ли не плача.

— Точно? – прошептал он.

— Идем, – я встряхнулась, отодвинулась от Камиля, и первая вошла в дверь клиники.

Пора с этим покончить!

Вся прелесть платной медицины в отсутствии очередей. А потому мои слова о паре минут, через которые результат будет у нас на руках, оказались верными.

— Результат запечатан. Вскройте конверт, там все предельно ясно, – пояснил врач. — Но если есть какие-то вопросы, я готов пояснить.

Я сама вскрыла конверт, достала белый лист бумаги, и протянула его Камилю.

— Читай. Ты первый должен это увидеть, – заявила, смяла конверт, и позволила Марку сжимать-разжимать этот бумажный снежок.

Камиль сидит рядом, напротив врача, который что-то печатает на компьютере. А я улыбаюсь, ведь я знаю, как закончится этот день – мы еще раз навестим дедушку, и отправимся домой. И никаких сомнений больше не будет стоять между нами. Со временем я прощу Камиля за его предательство, ведь есть любовь, за которую стоит бороться.

— Ну? – спросила я через две минуты, отняв у Марка бумажный комок, который он пытался рвать, но у него ничего не получилось. — Кам, ты там роман читаешь? Результат на пару строчек.

— Я офигеваю от твоей наглости, – зло ответил Камиль. — Говорил же, что готов забить на результат. На, любуйся.

Он опустил бумагу на стол, и всадил по нему ладонью. Да так громко, что я вздрогнула. Встал, и быстро вышел из кабинета. А я, ничего не понимая, опустила глаза чуть помявшуюся бумагу с результатами.

Марк заревел от звука захлопнувшейся двери. Я обмерла. Белый лист прямо передо мной, врач смотрит с сочувствием.

— У вас есть какие-то вопросы? – спросил мужчина.

Мы могли получить результат по электронке. Могли приехать за распечаткой, и вскрыть дома. Но мы предпочли открыть результат при враче. Хотя мы могли, как предлагал Камиль, развернуться, и уйти.

Но я так хотела доказать! Так хотела!

— Софья Дмитриевна?

Я покачала головой, и потянулась к бумаге с результатами, продолжая нервно укачивать Марика. Буквы, цифры перед глазами прыгают, расплываются, сливаются в серое марево.