– А вот звонить уже поздно. Им не помочь. Увы.

Сзади меня стоял Артур. Тот самый клиент из клуба. Я узнала его сразу.

Рубашка с левой стороны пропиталась кровью в районе плеча. Лицо и руки перепачканы землей, одежда кое-где порвалась.

И взгляд тяжелый. Словно за мной сама смерть пришла в человеческом обличье. Персональный палач.

– Живой, – размазывая слезы по щекам, невпопад радостно выдала я, так и продолжая стоять на коленях. – Сейчас, подождите... В скорую позвонить надо! Еще кто-нибудь спасся?

Тыкая дрожащими пальцами в экран телефона и проклиная мешающее волнение, я молила только об одном: чтобы не подвела сотовая связь, которая очень плохо ловила на этом участке пути.

И совсем не ожидала того, что мужчина, за секунду преодолев разделяющее нас расстояние, носком ботинка резко, с размаха, выбьет у меня из рук телефон, больно задев запястье и чуть было не заехав ногой в лицо.

– Я, по-моему, ясно сказал? НЕ НАДО! НИКУДА! ЗВОНИТЬ!

Я чуть было не задохнулась от обиды, страха и ярости вперемешку. Все мои благородные порывы помочь, спасти выживших, если таковые еще имелись, рассыпались прахом в то же мгновение.

Потерла занывшее запястье, ощутив, как под пальцами защипало в том месте, где содралась кожа.

– Я всего лишь хотела помочь. Но раз помощь не требуется, то и мое присутствие здесь лишнее. Поднялась с колен, обходя мужчину, взяла телефон, отметив новые трещины на экране, и направилась к своей машине.

Внутри меня боролись два чувства: с одной стороны, хотелось послать далеко и надолго этого мажора и пусть катится со всеми его проблемами, с другой – я понимала, что ему требуется помощь, он ранен, он чудом выжил в аварии и, возможно, у него просто шок, защитная реакция, вылившаяся таким образом в грубость.

– Злата! – остановил резкий окрик.

Я замерла на месте, спиной ощущая его ярость. Ноги перестали слушаться, отказываясь идти. Одно слово – всего лишь мое имя, даже не приказ, – но я покорно встала солдатиком, ожидая дальнейших действий и проклиная себя за бесхарактерность.

Сзади послышались тяжелые шаги.

– Служба спасения получила оповещение еще при взрыве, – более спокойным тоном продолжил Артур. – В этой аварии должны были погибнуть все. Если ты сейчас сделаешь звонок – засветишь и себя, и меня.

– Что значит "засветишь"? – бросила через плечо, едва повернув голову.

Мне не нравился его тон. Но еще больше – скрытый смысл последней фразы.

– Ты хочешь жить? – прошептал он почти над ухом, неожиданно оказавшись рядом, пуская рой мурашек по телу. Этот мужчина и злил, и пугал, и привлекал одновременно. – Нас обстреляли, а машину, в которой должен был ехать я, еще и взорвали. Это заказное убийство. Ты представляешь, что будет, если исполнители поймут, что не закончили дело?

– Вернутся, – на автомате выдала я.

– И уберут всех, включая случайных свидетелей. Тебя вычислят завтра же, сделай ты хоть один несчастный звонок. И тебя, и твою семью. Такие люди не любят оставлять долги. Ты понимаешь?

Я кивнула, все еще не поворачивая к нему головы. Ярость пошла на спад, уступая место осознанию происходящего и липкому ужасу, который, подобно невидимому пауку, ловко оплетал тело крепкими, тугими нитями. Пробирая до костей.

– У вас кровь. Вы ранены. Вам нужна медицинская помощь, – пытаясь проглотить вставший в горле ком, выдавила из себя.

– В первую очередь нам нужно поскорее убраться отсюда. Пока не нагрянули пожарные, скорая, полиция. Ты поможешь мне? – прозвучало таким тоном, что у меня сбилось дыхание, и теплая ладонь едва коснулась плеча, передавая смысл слов нежным прикосновением.