— Дело не в том, что ты была с ним, — продолжил говорить Стив, подходя ко мне так близко, что я отчётливо разглядела боль в темных глазах парня. — Да хоть с десятью такими как он! — яростно махнув рукой, Стив с обидой в голосе воскликнул: 

— А то, что ты мне не доверилась, Эйми. Ты не посчитала меня настолько близким, чтобы рассказать правду. 
Я замотала головой, смахивая рукой сбегающие по щекам слёзы. 

— Не правда, Стив! Ты мне очень дорог, — подойдя к нему вплотную, я прижала ладонь к его груди, ощущая быстрые мощные удары сердца, разбитого вдребезги, как и моё... 
Что я наделала?! 
Стив сжал пальцами мою ладонь, но тут же убрал её от себя. 
— Но не настолько, насколько рассчитывал я, Эйми. 
Развернувшись, он, не прощаясь, направился к выходу. 

— Стив, постой! — испугано вырвалось у меня, видя то, как уходит из моей жизни человек, который помог мне собраться и соединить воедино все осколки, оставшиеся от моей души, после того, как ей вдоволь наигрался Дастин Хэйз. 

На выходе парень оглянулся. Его осунувшееся лицо было уставшим и на нем ещё проглядывались следы потрясения. Скула уже начала приобретать синюшный оттенок от недавнего удара. 

— Скажи мне, как можно прикасаться к сердцу другого человека, если в твоём собственном давно и прочно живёт другой? — карие глаза не сводили с меня испытывающего взгляда, словно прожигая насквозь. — До какой степени жестокости нужно дойти, чтобы оправдывать себя за то, что с тобой, возможно, когда-то тоже кто-то подобным образом поступил? Неужели, прекрасно понимая, как может быть больно от того, что на твою любовь не отвечают взаимностью, совсем ничего не мучает, не колет там, внутри? 

Я со стыдом опустила голову, сжимая руки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. 

— Зачем давать напрасные надежды тому, кто на всё готов ради тебя, но ради кого ты лично не желаешь пошевелить и пальцем? К чему все эти жестокие игры, проверки его любви на прочность, если любовь эта тебе по сути не нужна? 
Стив, не прекращая говорить, подошёл ко мне ещё ближе, рассматривая так, будто перед ним стоит совершенно чужой человек. 

— Откуда берётся такое желание — проявлять нежность к существу, ценность которого для тебя не имеет никакого значения? Зачем привязывать человека к себе, не желая ему ничего отдавать, а лишь наблюдая за ним со стороны? Ведь ты же знаешь, каково это — быть прирученным… Так где же твоя ответственность под названием совесть? Ведь человек не зверёк, которого можно потрепать по холке и отойти в сторону, забыв о нём. У него есть сердце, которое любит, болит, ноет, скулит и разбивается! Даже зверей безнравственно выбрасывать на улицу за ненадобностью. Так кто дал тебе право поступать так с человеком? Эйми, опомнись! Не становись хладнокровным убийцей из простого желания повысить свою самооценку. 

— Я… Стив, — я даже не знала, что сказать на его слова, чувствуя себя именно такой, как он сказал… дрянью! 

— Не сейчас, Эйми! — остановил меня Стив. — Мне надо прийти в себя, а то я наговорю что-нибудь, о чём потом пожалею. 

Я с раскаянием наблюдала, как парень, прихрамывая на правую ногу, покинул мой дом. 
Стоя в одиночестве посреди кухни, я всхлипнула. 
 

Затем мои всхлипы начали перерастать в рыдания. 
Громкие и отчаянные. 

Всё тело дрожало как будто от физической боли. 
Не знаю, сколько я так простояла, но неожиданно, в пылу своей истерики, я обнаружила, что меня сжимают крепкие руки, медленно и методично приглаживая по спине. 

Я несколько раз хлюпнула носом и совсем по-детски утёрла нос рукавом платья.