— Где он сейчас? — спрашиваю у Ани уже в машине. — Где он?

— В медовый месяц смотался. Объявил журналистам, что минимум на пару месяцев.

Замечательно. Со мной тоже два месяца путешествовал.

— За что его посадили и каким образом выбрался? — очередной мой вопрос.

Говорю без капли эмоций. Смотрю в окно отсутствующим взглядом. Голос ледяной, точно так же, как мои руки. Мне так хочется исчезнуть, испариться их этого города. Так хочется забыть последние несколько лет своей жизни и больше не вспоминать...

— За что посадили — этого точно не скажу. Но в деле есть много грязи, Мелисса. Врагов у Барского завелось много. Понятия не имею, как он счистит с себя все говно, которое на него навалилось. Да, я его ненавижу. И ненавижу я его довольно долгое время. Месяц уж точно. Я от тебя пыталась скрыть, но сейчас не вижу в этом смысла. Я видела его в ресторане с другой бабой. В обнимку, Мелисса! Но все это сейчас неважно. И, несмотря на эту ненависть, я умом понимаю, что журналисты преувеличивают. Если есть у Барского несколько грехов, так штук пять пресса уж точно добавила.

Знала бы Аня, как мне сейчас плевать на него. Значит, изменял он мне давно. А я, слепая, только сейчас об этом узнала.

Какой же нужно быть тупой, чтобы не почувствовать измену мужа. Если пару дней назад после слов Эльмира, что, быть может, Демида круто подставили, я все еще верила, что Барский ведет какую-то игру... То сейчас ни капли не сомневаюсь: он давно меня разлюбил. И к разводу был готов давно. Вон, избавился от меня по щелчку пальцев.

— Мелисса, — касается моей руки Аня. Я кладу голову на ее плечо и глубоко вздыхаю. Машина не спеша двигается по дороге. — Я вот думаю, милая. Ты меня прости, конечно. Но...

Она осекается. Кажется, не хочет продолжать. Поднимаю взгляд и заглядываю в ее грустные глаза.

— Ты о чем?

Аня вздыхает, гладит меня по щеке большим пальцем.

— Ты уверена, что тебе нужен этот ребенок, Мелисс? Не будешь потом жалеть?

Не отвожу взгляда от подруги, чтобы понять, серьезно ли она говорит сейчас. Ведь знает, как я ждала этого ребенка. Знает, что я несколько лет безумно хочу стать матерью и делала для этого все на свете.

— Прости, — поняв мое недоумение, она качает головой, и ее глаза опять начинают сверкать от слез. — Я просто смотрю на тебя и вспоминаю себя, Мелисс. Я скрывала от всех свою боль, не подавала виду. Смеялась, развлекалась, будто мне все равно. Но как же мне было больно. Как же было нестерпимо, когда их вместе видела. И сегодня, получив фотографию Демида с той дрянью... Господи, я прямо ощутила себя на твоем месте вновь, и так паршиво стало. Душа ноет. Я так сильно любила Мишу, так ему доверяла. А он... У нас одинаковые судьбы, Мелисс. И это так хреново...

— Наша разница в том, — провожу пальцем по щеке подруги, вытираю влагу. — Что ты гораздо сильнее. Вон какой ты урок Мише преподала. А я что? А я ничего. Если увижу Демида, то просто в обморок свалюсь от стресса.

— Не свалишься, — нервно смеясь, Аня обнимает меня за плечи. — Не свалилась, когда его с другой застала. Смогла достойно ответить. Я уверена, что ваши пути еще пересекутся. Неоднократно! Вот тогда ты покажешь ему, какой драгоценности он лишился. Я тебе помогу и поддержу при любом раскладе. Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Спасибо, что ты у меня есть. Что ты рядом. Иначе... Что бы я без тебя делала.

Действительно. Что бы я без нее делала? Куда бы ушла? Чем бы занялась?

Да только черт знает.

Доезжаем до компании. Пропускают нас без каких-либо проблем. Такое ощущение, что Эльмир давно распорядился, чтобы нас пустили без лишнего досмотра. Однако я чувствую пронзающие насквозь взгляды со всех сторон.