– Когда мы познакомились, ты поставила условие. Никаких обязательств. Никаких чувств. Не лезем друг в другу в душу. Соблюдаю я. Соблюдай и ты.

– Ты не чужой мне человек, чтобы бесконечно смотреть, как ты закапываешься работой и света белого не видишь. Рано или поздно это на тебе скажется.

– Я привык решать проблемы по мере их поступления.

– Ты даже сейчас нервный.

Возможно. Потому как я рассчитывал не с Кристиной вести светскую беседу.

– Что поделать.

– Тебе не нравится, что я здесь?

– Ты знаешь ответ.

Заказанные блюда приносят как нельзя вовремя. У Кристины есть шанс съехать с неприятной для нее темы, а я вполне могу предоставить ей такую возможность.

Эта женщина потрясающая. До кончиков ногтей. Эффектная, привлекающая внимание. Рациональная и вдумчивая. Она сама себя сделала. Но Кристина слишком… привыкла командовать. Делает это искусно, только в последнее время слишком уж упорствует. И меня это раздражает. Ее в моей жизни становится слишком много, а я предпочитаю умеренность.

На телефон приходит оповещение с почты. От Афины! Ух. Она уже сбросила мне перевод. А вроде должна была идти обедать.

Сложно себе признаться, но я ищу встречи с ней. Звонок, письмо. Любая возможность контактировать. Использую что угодно. Она же, как назло, абсолютно все встречает с лютым спокойствием.

А что? Я разве надеялся, что будет как-то иначе? Что она жалела? Что не забыла? Да чушь же собачья!

И я забыл. Совершенно.

И то, какая она очаровательная. И волосы ее, так откровенно путающиеся в кулаке, и испепеляющий взгляд. Глаза бездонные. Искренние. Чистые. Доверчивость и наивность. И то самое ощущение, когда хочется все ради нее.

Да забыл давно уже!

И слова ее, те самые, что жалят похлеще колючей проволоки. Про пустышку. Эгоиста. Про то, что она ошиблась во мне. Про то, что разглядела нечто большее, чем есть на самом деле. Все это я уже забыл.

Только имя ее отчего-то въелось в подкорку, запомнилось. Обожгло в свое время так, что заживало долго. И даже до сих пор острым разочарованием как-то немного царапает. А остальное – нет. Да и что там за месяц запомнить можно? Колдовские глаза черные, как у колдуньи? Как смотрела с нежностью? Отрезвление зыбкое? Губы податливые, на которых имя мое дрожит? Талию осиную? Запястья тонкие? И хрупкая вся такая, маленькая. Прижать так к себе хотелось покрепче, а раздавить страшно было. Моя ручища – как ее голова.

А в остальном… там и помнить-то нечего.

Она не единственная девственница, что мне встретилась.

Правда, остальных даже имена смазались. А этой же… занозы… запомнилось.

– Мне кажется, ты меня не слышишь.

Воспоминания разбиваются о недовольство в женском голосе, и я поднимаю голову.

– Что?

– Я предложила съездить в субботу к моим друзьям. Загород. Бассейн. Теплый уютный вечер. Все как ты любишь.

Да я, собственно, такое и не любил никогда особо. Я больше по шумным энергичным вечеринкам был. Сейчас и правда как-то устал. Хочется книгу в зубы и головой на подушку. И чтоб тонуть во взгляде, полном нежности. Уютном. Чистом. Искреннем.

Ловлю женский взор, полный неудовольствия и протеста. И незамаскированного ожидания. Ну и надежда где-то там мелькает на дне зрачков. А глубины-то нет. Так, чтоб засасывало. Чтоб тонуть, чтоб остатки кислорода, как осколки, впивались в легкие, рассекая грудь. А ведь у меня такое было. Однажды. Только однажды. И я же точно знаю, что такое бывает. Как зацепило рикошетом – не ясно.

– Если ты приехала только для этого, то я мог и по телефону тебе ответить. Не пришлось бы время тратить. У меня другие планы. Извини, я не смогу.