— Алексей его отец.

— Вы не можете его забрать. Катя его мать, а я его тетя, — вскидываю взгляд на мужчину.

— Ваша сестра написала отказную от ребенка в нашу пользу, — произносит мужчина, а у меня словно земля уходит из-под ног.

Вовремя я села на диван.

— Она не могла этого сделать, — не веря ни единому слову, шепчу я, крепче прижимая к груди закряхтевшего малыша.

Она бы так не поступила со мной... с Кирюшей…

— На ее счет уже переведена сумма, о которой мы с ней договаривались, — все так же спокойно и хладнокровно продолжает говорить Дмитрий Азаров, сам того не понимая, как сильно его слова ранят меня.

— Деньги? Вы хотите сказать, что она отказалась от Кирюши за деньги? — с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, спрашиваю у него.

Я помню о ребенке у меня на руках и пытаюсь сдерживаться. Хотя мне хочется кричать. Обвинить Азарова во лжи и выгнать отсюда. Сказать, чтобы больше не смел здесь появляться.

— Да. Мы обговорили с вашей сестрой сумму ее отступных в случае, если ДНК-тест покажет, что ребенок от моего племянника.

Меня начинает потряхивать от слов и уверенности мужчины.

Кладу Кирюшу на коврик и нервным жестом хватаю со стола свой телефон. С трудом нахожу номер сестры.

Гудки натягивают мои нервы до предела.

«Ну же ответь мне...» – мысленно прошу я.

— Да?

Как только слышу голос сестры, тут же говорю, что здесь Азаров. Пару секунд сестра молчит, а после говорит то, что разрывает мое сердце на части:

– Вика, отдай ему ребенка. Малому будет там лучше, ты и сама знаешь это.

— Ты взяла деньги? — почти шёпотом, спрашиваю я.

До последнего не хочу верить, что она могла так поступить.

Одно дело, если она хотела лучшей жизни для сына, но если она взяла деньги...

— Я его рожала и имею право на компенсацию, — начинает защищаться сестра, но я уже ее не слушаю. Она продала собственного сына. Моего Кирюшу. — Вика... Вика, ты слышишь?

Прерываю звонок. В душе разливается боль. Зажмуриваю крепко глаза, не давая слезам пролиться. Пытаюсь взять себя в руки.

Не хочу показывать свою слабость мужчине. Хотя он и так все заметил. От его внимательного взгляда сложно что-то утаить.

Делаю глубокие вдохи и быстро моргаю. Слезы сейчас ни к чему. Я должна быть сильной и собранной, чтобы отстоять своего малыша.

Все это время мужчина спокойно стоит и ждет, пока я приду в себя. Он уверен в своей правоте и своих правах. Закон теперь на его стороне. Он может забрать Кирюшу.

— Зачем он вам? — против воли, отчаянье прорывается в голос.

— Он Азаров.

— И что? Почему за ним не приехал его отец? Он ему не нужен? — цепляюсь я за соломинку, поворачиваясь к мужчине лицом.

— Алексей в другом городе сейчас. Но он скоро вернется. Я понимаю, что вам нелегко, но закон на моей стороне.

Я не знаю, что мне еще сказать. Умолять оставить Кирюшу со мной? Начать угрожать судебным разбирательством? Ведь я опекун сестры, ей еще нет восемнадцати.

— Катя несовершеннолетняя, — только начинаю говорить я, как мужчина сразу напрягается.

— Сколько? — холодно цедит он.

— Что «сколько»? — теряюсь я.

— Сколько вы хотите за свое молчание? Я готов заплатить, чтобы замять эту историю.

От слов мужчины мне становится мерзко. За кого он меня принимает?

— Вы всем платите за молчание? Думаете, все вокруг продаются?! Можно насиловать, а потом откупаться?! — меня начинает трясти, и я повышаю голос.

Он заявился в мою квартиру, собирается забрать моего Кирюшу и оскорбляет меня, предлагая деньги за молчание!

— Никто вашу сестру не насиловал! — тоже начинает злиться Азаров.

— Ей было семнадцать, когда она родила сына. А забеременела в шестнадцать! Даже если допустить, что изнасилования не было, то ваш племянник спал с несовершеннолетней. А за это есть статья! Никакие ваши деньги не заткнут мне рот!