– Мне нужно уехать, Яр. Открой дверь, пожалуйста, - прошу сдавленно, старая сохранять приклеенную улыбку. – Я начну кричать. 

– Валяй, здесь толстые стены. Ты никуда не пойдешь среди ночи, это во-первых. Во-вторых, раздевайся и шуруй на кухню, я принес мандаринки и безалкогольный глинтвейн. 

– Я никуда не пойду. 

– Второй вариант, - мужчина вздыхает так, словно говорит с нерадивым ребенком. – Мы ссоримся, потом я затыкаю тебя поцелуем. Потом мы целуемся долго, и я заманиваю тебя в спальню. И не слушаю протестов и деланной обиды. Либо просто говорим на кухне. Что выберешь? 

– Третий вариант, уйти. 

Выдавливаю только ради того, чтобы поспорить. Не могу просто согласиться. Точно не на поцелуи и спальню, Яр спокойно обойдется и без этого.

Вот ещё.

Пусть тянет свои губы к той, кто ждет от него ребенка.

Ну, то есть, к той другой, не ко мне. 

– Мимо, льдинка. Я оббегал ночные ларьки в поисках мандаринок не для того, чтобы ты сбежала. Или это был твой странный план? Отправить за фруктами и сбежать? 

– Что? Нет, естественно! 

– Супер. 

Яр сбрасывает пальто на вешалку, а после крепко сжимает мою ладонь. Тянет за собой на кухню, принимает решение самостоятельно. Его пальцы давят на костяшки, дают прочувствовать, насколько мужчина напряжен.

Желваки играют на его лице, пока мужчина усаживает меня на стул. Сдавливает плечи, будто прижимает. Всем видом дает понять, что ничего хорошего не светит.

А я не могу с ним говорить. Тогда точно разревусь, потому что ревность перетекает в обиду. И ещё какое-то странное чувство, которое я не могу распознать.

Оно оседает горечью на языке, пощипывает глаза. Не грусть, не печаль, но… И не разочарование. А просто… горечь, да, лучшее описание. Потому что Яр ничего мне не должен, а я точно начну истерить и плакать, стоит сказать хоть слово.

Горло сдавливает спазмами, не могу даже сказать мужчине, что он офигел. И мне нужно время, чтобы привести себя в порядок. И подумать, как-то угомонить гормоны. 

– И что произошло? Какого лешего ты собираешь гулять ночью, Ксю? 

– Не гулять. Я собиралась поехать в общежитие.

Хочется себя похвалить. Даже спокойно, мирно говорю. Чуть голос подрагивает, но этого никто не замечает. Как минимум, я не накинулась сразу с обвинениями. 

– И зачем? Дальше объяснений не будет? Чем тебе квартира не нравится? – мужчина пронзает взглядами, начинает чистить мандаринку. Сладких запах щекочет рецепторы. – Ну? Ты не можешь просто решить и уехать, льдинка. 

– И почему? Я могу делать, что захочу. Я свободная девушка и…

– Да блин, Ксюш! Ты будешь пререкаться или нормально расскажешь причины? Всё было хорошо, а теперь ты крутишь носом. Не льдинка, а айсберг. И даже не хочешь мне помочь? 

– А я обязана? Обойдешься.

Скрещиваю руки на груди.

У него другая девушка!

Беременная!

А он мне допрос устраивает. Чертов… кобель! Дятел!

Пусть мы расстались летом, но это всё равно не повод. Повод, на самом деле, но меня не убедить! Потому что он встречался с какой-то девчонкой, она залетела и…

Что? 

Он просто прикрывается мной, а после уйдет к другой? 

– Не хочу, - фыркаю, когда мужчина протягивает мне фрукт. Но всё равно забираю, отправляя в рот кисловатую дольку. – Меня ждут в общежитии и такси подъезжает. 

– Отмени. Ну же, Ксю, - Яр тянется, сжимая мою ладонь. – Объясни всё, ладно? Что тебя так расстроило? 

– Ты… Я не… Такие вопросы задавай той, с кем ты там сына ждешь.

Ощетиниваюсь, выпалив правду. Жду реакцию мужчины, но тот только сильнее хмурится. И не спешит меня переубеждать, что самое главное. То есть, ему и так нормально!