–Думаю, что нет, – говорит с осторожностью. – На самом деле, я позвонила своему тренеру и попросила его мне помочь, - признается чуть позже. - Он обещал связаться с руководством клуба.

– И как? - спрашиваю заранее предполагая каким будет ответ.

– Не связался, - печально опускает голову.

Отчаяние и грусть Марины так сильны, что сердце разрывается из-за нее на части.

–Я тебе помогу, – обещаю принимая решение.

Она поднимает на меня удивленный взгляд.

– Как? – шепчет.

–Уж поверь, я смогу, – подмигиваю немного приободряя. – Так зачем ты меня искала? – спрашиваю вдруг вспомнив, что так этого и не узнал.

– Точно! – Марина вскрикивает и едва не подпрыгивает на месте.

Она тут же открывает свой рюкзак, лезет в него и достает оттуда сложенный лист, один цвет которого меня изумляет.

Это явно не простой документ.

–У меня доверенность есть! – говорит на эмоциях размахивая бумагой бежевого цвета. – Смотри! – чуть ли не сует мне под нос.

Эмоции девушку переполняют.

– Подожди, – прошу ее. – Сейчас остановимся и я посмотрю, – обещаю.

Пока ищу место для парковки, краем глаза слежу за Мариной. Она места себе не находит от переизбытка чувств.

Умиляюсь.

– Расскажи лучше, что произошло в квартире перед тем, как Ева пострадала? – задаю животрепещущий вопрос. – Ты видела, как все случилось?

Мне крайне важно услышать ее слова. Я просто обязан разобраться с тем, как все случилось!

Если окажется, что Светка права и Ева моя дочь, то я свою бывшую в порошок сотру, будь она причастна с несчастному случаю с малышкой.

В том, что в детский крошечный организм попала едкая дрянь, это факт. Счастье, что эта дрянь ее не убила!

Судя из увиденного мной, Ева не успела сделать глоток, иначе бы был не только ожог пищевода, но и желудка. Да и спасти б тогда ее вряд ли нам удалось…

Мы хорошие врачи, но не всемогущие. К сожалению.

Все, кто видел ожог, солидарны со мной. Малышка отравилась бытовой химией.

– Нет, – обреченно произносит, выдавая тем самым обиду и боль. – Я в этот момент была у нотариуса, – поясняет.

– Доверенность забирала? – уточняю.

–Угу, – кивает. – А потом пошла делать дубликат ключа от квартиры, ведь Светлана часто уезжает и мы с Татьяной Ивановной по очереди сидим с малышкой.

– Даже так? – произношу хмурясь и погружаюсь в невеселые размышления.

Значит, у Марины есть доступ в квартиру и, возможно, документы на представление интересов девочки. Вот это, блин, поворот.

Я подобного не ожидал. Честно!

Чуть поодаль вижу разрешающий остановку знак. Беру правее.

–Слушай, а где была мать Евы? – продолжаю заваливать Марину вопросами. Уж больно мне хочется докопаться до истины.

– Светлана поехала домой. У нее там какие-то дела были, – поясняет. – Курьер что ли приехал, – добавляет чуть неуверенно.

Хм…

Интересно.

– Когда я вернулась к ним, то “Скорая” уже забирала малышку, – у Марины в голосе слезы. Мне становится искренне ее жаль.

Но, к сожалению, я ничего уже не могу исправить.

–Ты не виновата в том, что произошло, – все-таки говорю.

–Только вот от этого легче не становится, – снова вздыхает.

– Понимаю, – поддерживаю девушку.

Пока стоим на светофоре, ловлю ее ладонь и несильно сжимаю.

– Все будет хорошо с малышкой, – произношу. – Мы вытащим ее из беды. Вместе!

–Спасибо, – шепчет и стирает бегущую по щеке слезу.

Теперь я точно знаю, у Евы все будет в порядке!

И тут в голову приходит идея… Настроение аж повышается, когда я начинаю чуть тщательнее думать о ней.

Чем больше думаю, тем сильнее она мне нравится.

– А в квартире никого не было кроме вас троих? – спрашиваю разрабатывая в голове коварный план.