— Ага. Ещё скажи – кармическая ответочка, — уже намного спокойнее произнёс Степан, затем опять глянул на телефон Яна, задерживая большой палец на экране.
Так истории ставят на паузу, и Степан сейчас, по всей видимости, разглядывал девушку, с которой его уже однажды сводила судьба. Да так, что Степан именно тогда решил стать закоренелым холостяком.
— Уж не знаю, кого настигла карма, — усмехнулся Бестужев и поднялся, собираясь налить себе ещё, — но тут написано, что это крестная Анжелики.
Ян ткнул пальцем в экран своего смартфона, где поверх видео красовалась алая надпись: «Лика со своей крестной развлекают меня танцами, а как прошёл ваш понедельник?»
— Крестная мать моей дочери, понимаешь?
— Как по мне, так для человека, который ещё не получил результатов анализов на руки, ты слишком уверен в том, что девочка твоя. Я думаю, ты просто слишком сильно этого хочешь. А сам же когда-то мне говорил, что нельзя чего-то или кого-то хотеть настолько сильно, — на мгновение в голосе друга послышалась горечь, но пару секунд спустя Степан вернул Яну телефон, а затем с уже привычной озорной улыбкой на губах обновил их бокалы.
А после они совершенно не по-деловому напились. Спать Ян остался у друга, а потому наутро был даже спасён от головной боли. Точнее, он попытался от неё спастись.
— На. — Степан со знанием дела протянул Яну бокал, закинув в тот шипучую таблетку. — Должно помочь.
Сам же Степа выглядел бодро. Он вернулся за барную стойку и продолжил пить свой кофе сразу после того, как Ян осушил лекарство и, вернув Степе бокал, рухнул обратно на диван.
— Это все с непривычки. Ты редко пьёшь.
— И считаю это замечательным. — Ян поморщился, но все же подтянул к лицу руку и, глянув на запястье с часами, резко подскочил. Час дня! — Телефон, — прохрипел Бестужев, оглядываясь в поисках своего девайса, — где мой телефон?
— Телефон? — Степа нарочито громко хлебнул кофе. — Он сел. Батарейка села. Ну, знаешь, когда…
— Черт.
— Сел, когда я открыл письмо с результатами, — ехидно добавил друг, и Бестужев не сдержался.
Он совершенно по-детски кинул в друга подушкой. Хорошо было бы тому врезать, но голова Яна все ещё раскалывалась, словно по ней в этот момент топталась рота солдат.