— Нет, я прекрасно знаю причины своего состояния, и они далеки от отравления.

Он в ожидании пояснения уставился на меня. Так хотелось смыть с его лица эту непоколебимую уверенность в своих силах.

— Я беременна, вот и вся причина.

Я добилась того результата, которого хотела. Лицо его вытянулось, а в глазах появилась растерянность. Не думала, что ему вообще есть до этого дело.

— От Макса? — безошибочно угадал он.

— Да, — опустила голову, потому как гордиться здесь нечем.

— Ясно, — холодно бросил он. — Сможешь сесть в машину?

— Смогу.

Он больше не смотрел на меня, словно я стала никем, пустым местом.

Уселась на переднее сидение и откинулась на спинку удобного кресла. Казалось бы, на секунду закрыла глаза, а проснулась уже около своего дома, когда машина плавно затормозила.

— Спасибо, — сонно пробормотала я.

Дверь не хотела открываться, я еще раз дернула ручку, но снова не помогло. Обернулась к другу, он смотрел на меня тоскливым взглядом.

— Катюш, ты ему сказала?

— Он все знает.

— А Таиса?

А вот на этот вопрос я не знала ответа. Поэтому просто пожала плечами. Это проблемы Максима. А вот тошнота, которая снова напомнила о себе, оказалась моей проблемой.

— Опять плохо? — взволнованно спросил Степа.

Я могла только кивнуть.

Степа довел меня до квартиры. У меня совсем не было сил, хотелось спать. Я кое-как сняла верхнюю одежду и махнула мужчине, который все это время стоял в коридоре.

— Степа, закрой, пожалуйста, за собой дверь, я пойду спать. Так устала.

Он промолчал, но мне было уже все равно. Желала только лечь в кровать. Хлопнула дверью спальни, разделась и повалилась на постель. Сон пришел быстро.

А вот просыпалась я тяжело. Будильник разрывался, пытаясь разбудить меня, но глаза отказывались открываться. К тому же сильно тошнило. Да что такое? Все же было хорошо.

Я не знала, как подняться и доползти до туалета. Рядом на тумбочке стоял чай и лежал бутерброд. И это обстоятельство немного отвлекло меня от отвратительного состояния. Что это еще такое? У меня в доме гости, о которых я не знаю?

Потом поняла, это может быть только Степа. Он что, остался на ночь? Я протянула руку и добралась до бутерброда, надеясь успокоить взбунтовавшийся желудок. Еда не желала лезть в рот, но усилием воли я заставила себя прожевать и проглотить кусок.

Но он тут же попросился наружу. Пришлось вставать и бежать в уборную. Добравшись до туалета, выдала туда все крохи еды, что пыталась проглотить.

Никогда не воспринимала всерьез рассказы мамочек о том, что токсикоз может быть таким ужасным явлением. Как врач я прекрасно знала основные способы его утихомирить. Но, похоже, моей самоуверенности пришел конец, и я попала в тот небольшой процент женщин, которые лежат в больницах под капельницами.

А самое обидное то, что мне просто некому было жаловаться, никто не стоял рядом со мной и не гладил по спине. Сейчас, в интересном положении, когда мне так требуется внимание, я осталась в одиночестве. Понимаю, что я не одна такая, но, только попав в эту ситуацию, начала понимать, насколько это тяжело. Нужно быть сильной и выносливой, когда весь твой организм твердит о беспомощности и уязвимости.

От таких мыслей даже расплакалась, сидя в обнимку с белым другом.

Пришлось предпринять еще одну попытку съесть бутерброд. Мне почти удалось это сделать, даже запить несколькими глотками теплого чая. Значит, Степа ушел не так давно. Противная тошнота снова появилась, заставляя расстаться и с этой порцией пищи.

Сил идти на работу не оказалось. Я позвонила и сказала, что заболела. Начальство оказалось не в восторге, но я так редко болела, что заведующая лишь выдавила из себя: «Хорошо».