Пока он рвал банку когтями и выковыривал вкуснятину, вылизывая её языком, я забрался на дерево к парню и по дороге принялся командовать:

– Ползи к стволу, а потом кидай Михалычу угощения. И хвали его по-всякому добрым голосом…

– А это поможет? – не разжимая рук и шатаясь на удивительно прочной и гибкой ветке, решил уточнить незнакомец.

– А хрен его знает! Других вариантов всё равно нет. Можешь дальше висеть и ждать, пока ему надоест и он уйдёт, – честно признался бедолаге, протянув старый мешок с частью продуктовых запасов, отложенных к ужину.

– Что говорить-то?

– А я почём знаю? Интеллект медведя близок к интеллекту ребёнка, вот и договаривайся, – дал ценную информацию и полез обратно, так как Потапыч уже заканчивал трапезу, всё чаще посматривая наверх. – Миша, у меня ничего нет. Вот у него вся еда. С ним и договаривайся.

– Мишка, прости меня, пожалуйста, прими мой дар…– с дерева полетела вниз открытая за кольцо банка тушёнки и, стукнувшись о корень, ударила зверя в лапу.

Мишаня от подобного взревел, но тут же повёл носом и принялся за очередное угощение.

Шаг за шагом мешок опустошался, пока в нём не осталось ничего.

– Ну, как видишь, к тебе он уже не лезет. Пробуй спуститься, – предложил бедолаге, надеясь, что алгоритмы Системы, управляющие миром, засчитают конфликт улаженным.

Так, за рюкзак с продуктами, медведь дал горемыке спуститься. А когда эта драная сумка, полученная мною ещё в первой деревне, оказалась на траве, косолапый с энтузиазмом начал там ковыряться. Но ничего нового так и не появилось.

– Мишка…. Добрый и хороший… У меня ещё батончик есть шоколадный… будешь? – парень протянул развёрнутый шоколадный батончик Потапычу, и тот принюхался, а следом раскрыл пасть, попытавшись слизать угощение длинным языком.

– Фух… Чуть руку не оттяпал, – облегчённо выдохнул кучерявый и замер, когда медведь принялся обнюхивать его с головы до ног, а потом сморщил морду и ушёл в сторону реки.

– Наверное, пить захотелось от сладкого. Ну, поздравляю со спасением.

– Спасибо, мужик… Я думал всё, помру… Буду должен тебе.

– Естественно, будешь. Это был мой ужин. А я, к слову, не обедал.

– Прости. Я компенсирую.

– Как? У тебя что-нибудь полезное есть?

– Только зажигалка, – он неуверенно провёл по карманам и протянул мне подарок из старого мира.

Взяв её, провёл по кремню колёсиком и вернул владельцу.

– Кремниевая. Я бы удивился, будь она электрической. Держи, последнее даже мент не забирает.

– Спасибо… А ты откуда тут?

– Сперва ответь мне: это ты тот кучерявый, который из соседней деревни от бандитов сбежал?

– Да, ты тоже оттуда? Я тебя не помню… Прости.

– Не, меня неведомые силы перенесли дальше. Так, мимо проходил… Кстати, там больше никого, кроме Яны, в живых не осталось. Так что, если хочешь, можешь туда пойти. Там дальше через высокий холм соседняя деревня.

– А ты сам куда? – замер он, посматривая сквозь деревья в разные стороны.

– Через реку.

– Зачем?

– Не важно. Ладно, времени с тобой кучу потерял, пойду брод искать.

– Он чуть дальше, я в той стороне после переноса на разведке был. Дальше не ходил, а как вернулся, на засаду нарвался и еле сбежал, – в двух словах поведал свою историю с момента переноса «везунчик».

– Мои поздравления. Теперь ты жив, цел, орёл! Ты свободен и можешь идти куда хочешь.

– Там деревня есть, говоришь? С нашего берега не видно. Можно мне с тобой?

– Да вы чё, блин, сговорились все? Я тебе мамка или папка, что ли? Я иду куда хочу. Ты иди тоже, вон, лесом, – показал рукой в три стороны по очереди. Если подставишь меня или помешаешь, очередного медведя решишь заломать – на помощь не рассчитывай. Она мне и так…