– Запросто – не запросто, а такой результат – тоже результат. Только выводы сами по себе не рождаются, к ним приходят. Ну и если налоговые службы – так флаг им в руки… Но! У нас ведь есть трупы! Так? Так… И что, мы все знаем? Нет, не все, а очень поверхностно… И значит, какова цель?

Валерка даже головой помотал, чувствуя, что полковник его специально путает. Подумав, Штукин попробовал сформулировать ответ:

– Если о трупах… Значит, цель – увидеть конкретные действия Юнгерова в отношении Гамерника и действия Гамерника в отношении Юнгерова, зафиксировать все это – и накрыть панамой. Так?

Ильюхин улыбнулся:

– Ну, на это, конечно, трудно рассчитывать, чтоб вот так сразу всех панамой… Такие удачи только в кино и в книжках бывают…

– Тогда в чем же цель? – насупился окончательно сбитый с толку Штукин.

Полковник задумчиво повел головой, отхлебнул еще кофейку и вдруг выдал:

– Ты знаешь… теоретически, по гамбургскому счету, наша задача – заставлять Гамерников и Юнгеровых… да, да, и Юнгеровых – вести споры не привычным им способом, через двери лифта, а цивилизованным. Такая задача в обыденной милицейской работе – утопична, но в нашем конкретном мероприятии – возможна.

Валерка долго молчал и хлопал глазами, потом начал неуверенно переспрашивать:

– Это в том смысле, чтобы Юнгеров на расстрел ответил бы не стрельбой, а какими-то легальными действиями? Чтобы он руками милиции попытался бы Гамерника раздавить? То есть – Гамерник будет стрелять, а Юнгеров…

– А ты уверен, что Гамерник будет только стрелять?

Новый вопрос снова заставил Штукина сбиться с мысли. Ильюхин смотрел на него серьезно, не улыбаясь даже глазами.

– В каком смысле?

– Да все в том же, в прямом. Такие люди, как Гамерник, опасны тем, что для них хороши все средства – подлые и благородные, легальные и нелегальные. Они умеют сочетать, понимаешь?

– То есть… Вы хотите сказать, что Гамерник, кроме стрельбы, может попробовать еще и официальным, легальным путем нанести вред системе Юнгерова?

– Конечно, Гамерник – человек широких взглядов. А вот Юнгеров, боюсь, не способен выставить в ответ такую же палитру возможностей – именно потому, что он душевно здоровее. Хотя то, что он здоровее, еще не значит, что он здоров.

– А Гамерник?

– Гамерник – просто сволочь, если уж быть точным в формулировках, но это касается его натуры, а не профессии. Понимаешь? Профессия-то у них с Юнгеровым одна. Оба они бывшие бандиты, ныне стремящиеся в олигархи.

Штукин почесал затылок:

– Ну да… Как у вас с Крыловым – тоже профессия одна…

Полковник рассмеялся, причем искренне:

– Уел. Молодец. А все правильно: Крылов – человек войны. И не потому, что неуч, – дело свое он знает. Просто он искренне считает, что мир состоит из войны. Так же, как когда-то, когда он работал (а вернее – сидел) в лагере и считал, что мир состоит из ЗЭКОВ, а кстати, где-то там еще есть и свободные, но это, в принципе, не очень важно, потому что ничего не меняет. Такой, знаешь ли, взгляд снайпера на дуэль Пушкина: попал, промахнулся…

– А вы, стало быть, человек мира?

Виталий Петрович пожал плечами:

– Ну, в сравнении с Крыловым – считай что да. И кстати, именно поэтому я и вижу в качестве основной нашей с тобой задачи – недопущение резни… Но это только я так считаю. А выше меня – там другие мнения. Там полагают, что главная задача – это реализация оперативных материалов. Успех для них – это уголовное дело. А уголовное дело – проще всего именно на резне и состряпать. И будет у нас тогда сволочь Гамерник – терпилой… Ну, теперь-то понял?..